Храмовый комплекс

Строительство церкви во имя святых Жён-Мироносиц городские власти называют восстановлением исторической справедливости. Действительно, на месте нынешнего сквера Победы стоял храм, который, кроме Мироносицкого, в своё время назывался ещё и Тихвинским и Крестовоздвиженским.

Первая церковь, деревянная, была построена в конце XVII века. Впоследствии храм несколько раз ремонтировали, обновляли, реконструировали. Весной 1930 года он был снесён «по просьбам трудящихся», здесь собирались соорудить грандиозный театр массово-музыкального действия, куда больше нынешнего оперного, но не успели — столица переехала в Киев. В конце 30-х на этом месте организовали троллейбусный парк, а через десятилетие разбили пруд и установили беседку.

В 2008 году городские власти с пафосом установили в сквере деревянный крест и пообещали построить новую Мироносицкую церковь. На том дело и закончилось, по крайней мере последующие пять лет ничего не происходило.

Как вдруг нынешней осенью городские власти вернулись к этому вопросу. В ноябре горсовет запустил строительство, изменив статус участка в сквере Победы с рекреационного на «жилой и общественной застройки». С лихорадочной поспешностью 24 ноября у Зеркальной струи установили забор и начали пилить деревья. В этот же день состоялась первая акция против строительства: к забору вышли жители соседнего с будущим храмом дома по Чернышевской улице, 15 (строительство идёт буквально под его окнами), представители общественной организации «Зелёный фронт» и несогласные менять парк на храм харьковчане.

Последний по времени митинг в защиту сквера Победы и против строительства храма прошёл 30 ноября. К традиционным защитникам сквера — «Зелёному фронту», экоанархистам и просто неравнодушным харьковчанам — присоединились и местные левые: коммунисты, комсомольцы и представители Союза советских офицеров. Новоприбывшие защитники Зеркальной струи протестовали против сноса Аллеи комсомольцев. 

В ответ на протесты городской голова пригласил на встречу жителей дома по Чернышевской, 15. В зал горсовета их пропускали чуть ли не по паспортам. Остальные несогласные со строительством и желающие сообщить об этом городскому голове не прошли «заградотряд» из сотрудников горсовета и милиции.

С жителями дома в сквере Победы Геннадий Кернес говорил в стиле «кнута и пряника». Пряником было заверение, что их никто не выселит, а дом капитально отремонтирут. А вот с десяток гаражей, о которых пекутся владельцы, снесут, невзирая на «бумажки», выданные ещё в советские времена, поскольку это не документы, а фикция, как обозначил их голова. И с металлическими нотками в голосе Кернес заверил жителей дома: «Вы не помешаете построить храм, я вам говорю это открыто, честно и спокойно, вот и всё».    

Аргумент властей в пользу строительства церкви в самом центре города — общественная необходимость, дескать, харьковчанам нужно осуществлять религиозную потребность. 

По поводу естественного желания верующих людей помолиться вроде бы всё ясно — это их полное право. Не так далеко, в каких-то 10 минутах ходьбы от сквера Победы находится огромный комплекс Покровского монастыря, ещё в трёх минутах пешего хода от него — Благовещенский собор. Есть у верующих возможность, пусть и не каждый день, приходить и в Успенский собор, который ещё используется как органный зал, но вот-вот закончится реконструкция филармонии, и он полностью будет принадлежать Харьковской епархии. 

С доводом о восстановлении исторической справедливости — сложнее. Действительно, в этом сквере два с лишним столетия стоял храм, хотя и не совсем на том месте, где будет строиться новый. Прежний располагался примерно на месте пруда Зеркальной струи. Правда и то, что большевики безжалостно сравняли его с землёй. Но к чему сооружать на месте небольшого изящного храма — девятикупольный, сорока пяти метров в высоту? Тем более что площадка для строительства весьма ограничена.

Кому не даёт покоя храмовый комплекс, заставляющий думать, что духовность и вера прямопропорциональны количеству и пышности церквей, неизвестно. Спонсоры строительства предпочитают оставаться в тени.   

По официальной версии, инициатива построить в сквере Победы церковь принадлежит Харьковской епархии. Пять лет спустя нашёлся инвестор (поговаривают о деньгах Павла Фукса, бывшего харьковчанина, давнего друга Кернеса и спонсора строительства храма святой царицы Тамары в Пятихатках).

Автор проекта архитектор Павел Чечельницкий (старший брат главного городского архитектора Сергея Чечельницкого — Ф.Д.) имеет немалый опыт храмового строительства: он создал более 30 церквей в Харьковской, Луганской, Донецкой областях и один храм в Хмельницкой. По его словам, идея проекта принадлежит разработчикам-архитекторам.

На вопрос, почему храм в сквере Победы такой большой, Чечельницкий-старший отвечает: «Да какой он большой, это средний храм. У нас в Харькове только один храм из новых большой, это на улице Грицевца на Рогани»*.

И тут же добавляет объяснение, на мой взгляд, полностью нивелирующее смысл возведения большой церкви в маленьком сквере: «Там (на Грицевца — авт.) современные дома, 16-этажки рядом, и там потребовалась укрупнённая архитектура».

* Храм Рождества пресвятой Богородицы по улице Грицевца — первый в Роганском жилмассиве. Место строительства освящено летом 2012 года. Он будет пятикупольным, площадью более 300 кв. м, в высоту — более 50 м до основания креста, вместимость — до 600 человек.

Ну, хорошо, я не специалист в архитектуре, как жительница дома по Чернышевской, 15, задавшая вопрос, почему нужно строить именно такую громадину, мэру лично. В ответ заботливый городской голова в свойственной ему хамской манере предложил… испечь морковный торт и сварить компот. Мол, займитесь тем, в чём разбираетесь, и не лезьте, куда не надо.

Что ж, вот мнение коллеги Чечельницкого, архитектора Максима Розенфельда. Он преподаёт в Академии дизайна и искусств и весьма известен в городе тем, что водит экскурсии по архитектурному Харькову. Максим Розенфельд — пока единственный архитектор, который решился высказать своё мнение по поводу храма Жён-Мироносиц публично.

Прежде всего, говорит Розенфельд, по плоской картинке, которую показали горожанам, судить о качестве проекта нельзя. Это очень примерное, эскизное предложение, по которому сложно представить, как храм будет выглядеть вживую. Архитектор обращает внимание на три основных, по его мнению, момента: масштаб, стилистическое решение и соответствие местному историческому контексту.

Разберём каждый пункт. Итак, первый — масштаб. 

«Для того чтобы оценить масштаб, 3D-визуализации недостаточно. Для этого нужно понимать, как он будет смотреться с разных ракурсов. Кроме того, слова, что храм 45-метровый, высотой с 10-этажный дом, достаточно громкие, но они мало что дают для понимания масштаба. Если так разобраться, то Успенская колокольня, высота которой 85 метров, то есть почти в два раза больше будущего храма, находится на площадке, которая даже меньше того, что осталось от сквера Победы. Но работают иные пропорции, иные масштабы. Поэтому для того, чтобы оценить проект, мне как архитектору необходим макет, который учтёт и окружающую застройку, и соотношение высоты будущей церкви с ней. Так делают профессиональные архитекторы».

Следующий аспект, с которым не согласен Максим Розенфельд, — стиль, в котором решена церковь Жён-Мироносиц начала ХХI века. С его точки зрения, новый храм — вторичный.

«Так исторически сложилось, что основные стили, которые утвердились в храмовой архитектуре Харькова, это классицизм и русско-византийский. А здесь претензия на украинское барокко, которое явно является реминисценцией. Она иногда выглядит удачно, но иногда комично. Вот из церквей, построенных Павлом Георгиевичем (Чечельницким — Ф.Д.), по своей стилистике храмы святой Тамары в Пятихатках и святого Александра на ХТЗ родственны, но церковь на улице Косиора (святого Александра — Ф.Д.) более удачна, а церковь в Пятихатках (святой Тамары — Ф.Д.) — менее, именно с архитектурной точки зрения, привязки к местности. Они по-разному вписаны, по-разному сочетаются с застройкой».

Наконец, третий момент. Его можно назвать «историческая уместность» — то, насколько будущий храм вписывается в историю харьковской архитектуры. Этот аспект тоже связан с архитектурным стилем, в котором построено здание. Свою аргументацию Максим предваряет тем, что он не против нововведений. Так, ему нравится оперный театр у Зеркальной струи, который у многих вызывает как минимум недоумение. Если говорить об иных городах, то любимое место Розенфельда, например, в Париже, — Центр Помпиду, ультрасовременное здание которого до сих пор часть парижан и не только считают вопиющим безобразием. С точки зрения архитектора Максима Розенфельда, это потрясающее сооружение.

Такие строения кардинально меняют облик города, района, ломают привычный, сложившийся образ. Бывают и другие случаи, когда зодчие новыми постройками стремятся подчеркнуть традиционную архитектуру. Тогда они строят здания в привычном для того или иного города архитектурном стиле. Именно так объясняет Павел Чечельницкий стиль будущего храма Жён-Мироносиц — украинское барокко (слобожанский стиль, как его назвал Чечельницкий).

«Но если речь идёт о реминисценции, каком-то наследовании, попытке вписаться в исторический контекст, то это не харьковская история, — возражает на это Максим Розенфельд. — Так как украинское барокко — это не харьковская история. В области епархиального строительства Харьков — не город украинского барокко.

Тот же Покровский монастырь (построен в стиле украинского барокко — авт.) — скорее, не объект истории харьковской архитектуры, а истории Харькова вообще. И он не определяет лицо города. Украинское барокко не формировало лицо города. Это киевская, поднепровская история, но не харьковская.

Понятно, что изначально все первые харьковские церкви, деревянные, были построены в украинском стиле. Со временем они ветшали, лет через 50-60 их перестраивали, заменяли на каменные, затем ветшали и те, их тоже перестраивали и всегда в актуальном на то время стиле. Бум пришёлся на XIX — начало ХХ века, когда господствовал сперва классицизм, а потом русско-византийский стиль. И если уж была такая необходимость в строительстве, то почему бы не пойти по пути, по которому пошли, правда, плохо в Москве и плохо в Киеве, и восстановить ту Мироносицкую церковь, которая была там до революции. Это нельзя назвать реконструкцией, это была бы реплика, но это было бы уместно.

Скорее всего, автор возразит, что колокольня Мироносицкого храма была вторая по величине после Успенской (Александровская колокольня Успенского собора Харькова — 85 метров — авт.). Да, но она была совершенно в другом стиле — московских храмов, напоминала колокольню Ивана Великого и тоже была оригинальной по сравнению с другими харьковскими колокольнями. Нынешняя же картинка с предполагаемым храмом Жён-Мироносиц из другой истории, например, из киевской, с Михайловской площади, во всяком случае для меня».

Наиболее уместно, по мнению Максима Розенфельда, в сквере Победы было бы возвести небольшую часовенку. Она могла бы быть напоминанием о жертвах сталинских репрессий — ведь она стояла бы напротив управления МВД и управления СБУ. 

Будущая церковь Жён-Мироносиц изменит городской ландшафт радикальным образом. Небольшая часовня не изменила, а вписалась бы в него, считает Розенфельд.  

Я спрашивал Павла Чечельницкого, почему не рассматривали вариант строительства в сквере Победы небольшого храма. 

«Мы думали часовню ставить. Мы сделали проект, посмотрели, и нам её зарубили и правильно сделали. Здесь прикидывать малый храм не стоит, я лично против. Почему? Когда вокруг были маленькие домики — это одно, а когда вокруг семиэтажки стоят да ещё и современной постройки в 4 метра этаж, так это очень большое здание. А всё-таки мы должны построить не просто храм, а храм-памятник. Так что всё правильно, и с масштабом мы не промахнулись, сделано так, как нужно», — объясняет Чечельницкий.

Вся эта история со строительством напоминает мне историю с парком Гези на площади Таксим, случившуюся в Стамбуле летом этого года. Жители города вышли протестовать против вырубки парка и строительства на его месте торгового центра. 

Прежде всего такая параллель напрашивается из-за схожести отношения к протестующим главы турецкого правительства и харьковского городского головы: то же презрение к несогласным, неуважение их точки зрения, нежелание прислушаться и абсолютная уверенность в собственной правоте и безнаказанности. Типичное поведение авторитарных руководителей.

Протест в Стамбуле в итоге, увы, закончился победой властей. Местный суд разрешил вырубить деревья в парке Гези и начать строительство торгового центра.

Как обернётся в Харькове — пока неизвестно. Геннадий Кернес пообещал закончить строительство через два года, к 23 августа 2015-го. Сам автор проекта, Павел Чечельницкий, в интервью мне сказал, что это слишком жёсткий срок — храм должен осесть, укрепиться, иначе посыпется штукатурка, как в церквях на Салтовском шоссе и в Пятихатках.

Защита сквера Победы — это частный случай защиты прав жителей отдельно взятого города.  Сейчас в стране, похоже, началось лечение «болезни» в целом. Но переформатирование всей системы вовсе не мешает заниматься одним небольшим проектом.