В театре имени Шевченко в пятницу и субботу премьера — спектакль по пьесе Михаила Булгакова «Полоумный Журден».
Пьеса Михаила Булгакова — это развитие сюжета комедии Мольера о самоуверенном и невежественном мещанине, возомнившем себя дворянином, «Мещанин во дворянстве». У Булгакова историю мольеровского героя Журдена разыгрывают актёры во время репетиции представления перед королём. Сценическую версию пьесы в театре Шевченко ставит худрук театра, режиссёр Александр Аркадин-Школьник.
По его словам, спектакль родился случайно и неслучайно одновременно. Режиссёр говорит, что не думал о постановке пьесы Булгакова, но так сложились обстоятельства, что пришлось срочно искать новый спектакль. А тут ещё к Новому году друг прислал ему из Парижа пьесу Мольера «Мещанин во дворянстве», первое послевоенное издание на французском языке. Это и стало таким указателем, что надо ставить. Причём такие знаки приходят к режиссёру, по его словам, не в первый раз:
— Когда я придумывал «В джазе только девушки» (спектакль режиссёр поставил в Донецке — авт.), я сидел дома с сыном Аркадием, щёлкал «лентяйку», как я называю пульт от телевизора, и говорю сыну: «Ну что, делать «В джазе только девушки» или не делать? Делать-не делать?». Нажимаю кнопку — на весь экран Мерилин Монро, которая говорит: «Йес!». Потом спектакль получил много Гран-при.
Там же, в Донецке, родился дуэт актёров, для которого Аркадин-Школьник поставил несколько спектаклей, продолжает режиссёр. Позже, когда он поставил «Lady's night», где играет ансамбль из шести актёров, понял, что раньше хороших артистов режиссёры старались ставить в дубль, а надо совершенно иначе действовать. В Харькове постановщик эмпирически нашёл дуэт Эдуарда Безродного и Дмитрия Гусева, которые играют в «Примадоннах», и видит, что это перспективный дуэт.
Когда Аркадин-Школьник ставил «Полоумного Журдена», чётко понимал, что в театре есть Журден (он же актёр Бежар), ведь, по старому театральному закону, нет Гамлета — не ставь, говорит режиссёр и называет шевченковского Журдена: прекрасный Пётр Болеславович (Народный артист Украины Пётр Рачинский — авт.).
Эту роль замечательно репетировал и Степан Пасечник, работой с которым постановщик очень доволен ещё со времён «Искушения по-итальянски». С Рачинским-Журденом Пасечник играет актёра Дю Круази, исполняющего по пьесе роль философа Панкрасса.
Такие же тёплые слова Аркадин-Школьник произносит и в адрес Сергея Бережко, с которым он давно работал, ещё в ТЮЗе и потом в театре Шевченко, до отъезда Аркадина-Школьника из Харькова. Бережко также играет в дубле с артистом Валерием Брылёвым роль Латорильера (он же маркиз Дорант).
Спрашиваю режиссёра, какие струны, по его мнению, задели и Мольер, и Булгаков, который как бы продолжил пьесу, что люди до сих пор смотрят её не просто как пьесу на историческую тему?
— Во-первых, я всегда это говорю, я всё ставлю про любовь, — отвечает Александр Аркадин-Школьник. — И здесь тоже про любовь. Что для меня ценно, я бы вообще без этого не ставил, — не сложив Булгакова и Мольера, я бы не увидел не просто такого дурного Журдена, традиционного мещанина во дворянстве, а человека, пережившего большую драму — драму обмана и предательства. Обман и предательство — это, пожалуй, самые страшные в человеческих взаимоотношениях вещи. Именно вот это сложение артистов, персонажей дало возможность мне выйти на финал, где зритель будет не только смеяться, хотя там у нас приготовлено много смешного для зрителя, но и вещи, которые, мы надеемся, тронут другие струны.
— Когда вы вернулись в Харьков, вы сказали, что комедийными, музыкальными спектаклями хотите подтянуть публику в театр, а потом потихоньку ставить более серьёзные...
— Я и сейчас от своих слов не отказываюсь. Просто сейчас это несколько вынужденный шаг, так обернулось, но ведь и «Полоумный Журден» — не просто комедия. А посмотрите непретенциозным взглядом, внимательно: у меня не бывает просто комедий. И я не считаю «Примадонн» просто комедией, «Зойкина квартира» тем более — это трагикомедия. Та же «Спокуса...» — посмотрите финал, как вся эта история поворачивается и переворачивается — и как зрители воспринимают. Я постоянно об этом говорю, если я даже в бродвейской пьесе не нахожу серьёза, чего-то подлинного, в первую очередь, любви. И я никогда не буду ставить чистую комедию положений, если я не нахожу там того, что что-то меняет людей. В любом жанре что-то должно с человеком произойти, он должен измениться. Скажем, Рэя Куни я в жизни не буду ставить. Он может быть десять раз смешным, но там ничего не происходит, там на уровне комедийных ситуаций. Зритель понимает, что только подлинная любовь может изменить человека и сделать его жизнь осмысленной.
– На ваших спектаклях всегда аншлаги, но критика воспринимает их достаточно сдержанно. Для вас важно мнение критиков, вы прислушиваетесь к ним — или вам это безразлично?
— Я ставлю спектакли не для критиков, я ставлю спектакли для зрителей. Поэтому мнение критиков, если это квалифицированные критики.., вообще-то, я по своим воззрениям человек абсолютно демократический, каждый имеет право на своё мнение, если оно, конечно, не тенденциозно, не инспирировано чем-нибудь. Для меня важно моё внутреннее отношение, моя внутренняя, если хотите, честность, и то, какими средствами я достигаю того, что публика на этих спектаклях дышит вместе с артистами.
— Есть ли у вас лелеемая мечта поставить какой-то спектакль, который вы всё по каким-то причинам откладываете?
— Вы понимаете, многие спектакли, которые я хотел поставить, я поставил. Я очень хотел поставить Мыколы Кулиша «Народный Малахий». Это для меня была самая принципиальная вещь, и когда я его поставил, у меня было даже такое внутреннее отношение — можно уже заканчивать с режиссурой, был такой момент. Я поставил «Кабалу святош» Булгакова, мечтал поставить её много десятилетий. И сейчас у меня есть несколько пьес, которые я очень хочу поставить. Озвучивать не буду, но мечта есть. Я всегда говорю: да, я хочу поставить «Короля Лира». Но в театре Шевченко этот спектакль уже был, а тот Король Лир, с которым я мог бы поставить в другом городе, он, к сожалению, уже в другом мире. Я со студенческих лет мечтаю поставить «Короля Лира», пока не удалось. Но мечта остаётся. Должно сложиться.
