ВЫБОР РЕДАКЦИИ
Миленко Ергович, Милорад Павич, Жоржи Амаду
Три рассказа воскресенья, 26 января 2014 года
Миленко Ергович
БИБЛИОТЕКА
«...Меньше всего таких книг, про которые думаешь, что они всегда будут с тобой. Когда читаешь эти книги в первый раз, то всегда стараешься оттянуть конец. Позже они начинают волновать и содержанием, и просто своим видом. Но с ними, как и со всеми другими, тоже приходится расставаться, с горечью осознавая, что в этом городе, да и вообще в этом мире, естественное для книги состояние — это огонь, дым и пепел. Может быть, позже кому-то покажется, что это звучит слишком патетично, но для тебя, особенно когда ты попадешь в другие города, где всё ещё существуют книжные магазины, навсегда останутся горькой истиной именно огненные волосы Фарры Фосетт. Лучше, красивее и основательнее, чем книги, горят только рукописи»...
Миленко Ергович
Милорад Павич
РАССКАЗ ПРО ЯЙЦО И СМЫЧОК
«... — Слышите, — спрашивает он, — в каждой струне слышны все остальные. Но для того, чтобы это слышать, нужно слушать четыре разные вещи одновременно, а мы ленивы для этого. Слышите? Или не слышите? Четыреста пятьдесят тысяч, — переводит он цену с венгерского. Я, как от удара, вздрагиваю от этой суммы. Он будто в карман мне заглянул. Ровно столько у меня и есть. Это уже давно приготовлено для Джельсомины. Конечно, не такая уж особенная сумма, я знаю, но я и её-то едва скопил за три года. Обрадованный, говорю, что беру... ...
— Пятьсот тысяч, пожалуйста, — сказал венгр. Я похолодел.
— Но вы же сказали — четыреста пятьдесят тысяч?
— Да, я так сказал, но это за виолончель. Остальное за смычок. Или вы смычок не берете? Вам не нужен смычок? А я думал, что инструмент без смычка не играет...»...
Читать полностью ►
Милорад Павич
Жоржи Амаду
ЧУДО В ПИРАНЬЯСЕ
«...Бродяга по природе, Кападосио, тем не менее обзавелся домом и семейным очагом — вернее, домами и очагами — как в Баие, так и в Сержипи. Красавец и поэт, представляете? Десятки женщин, и все такие верные, преданные. И ни с одной он не порвал отношений (кроме Браулии, ах, эта Браулия, Боже мой...), никого не обидел, не бросил. Они сами уходили от него, неблагодарные, да ещё кричали про обман и предательство, когда узнавали о существовании других, многих других, как будто странствующий поэт, оторванный от дома неделями, месяцами, может хранить верность. Но ни разу Кападосио не расстался с женщиной по собственной инициативе, а когда очередная возлюбленная бросала его, он был безутешен и переживал так, словно потерял единственную женщину в своей жизни. Их было много, но каждая была единственной, и кто не понимает этого, тот ничего не знает о странностях любви...»
Жоржи Амаду
