Медсанчасть, столовая, церковь, дом для свиданий, камеры женские, мужские и детские. Экскурсия по следственному изолятору длится 2 часа. За каждой новой дверью правозащитники задают один и тот же вопрос. Ответы быстрые, четкие и... одинаковые.
- Жалобы на условия содержания в медсанчасти?
Заключенный: «Отсутствуют».
- На питание?
Заключенный: «Все устраивает».
- Условия?
Заключенный: «Очень хорошие!».
Игорь Белов - один из двух обитателей изолятора, которые согласились дать интервью телевидению. Хотя, уверяют сотрудники СИЗО, поообщаться с журналистами предлагали всем задержанным.
У Белова - уже пятая судимость. Всего он провел в следственном изоляторе 11 лет. Жаловаться за все это время было не на что, уверяет подследственный. Пытки за решеткой - миф, который придумали слабые люди.
Игорь Белов, подследственный: «Один смотрит один канал по телевизору, другой смотрит другой, почему я должен давать тебе смотреть то, если я хочу это, все он выезжает, и где общая масса говорит, что это пресс-камера. А пытки какие-то, это ж не 18 век, чтобы пытать кого-то?!».
Игорь Коноплян - один из участников акции протеста 8 мая. Снимать себя разрешает только со спины – говорит: в славе не нуждается. Рассказывает, руки порезал, чтобы привлечь внимание прокуратуры к так называемым пресс-хатам: камерам, где задержанных пытают, чтобы заставить сознаться в преступлении.
Правда, сегодня таких мест в СИЗО уже не осталось - уверяет Коноплян. За 2 месяца сотрудники изолятора полностью исправились.
- На сегодня ваши права здесь каким-то образом нарушаются?
Игорь Коноплян, подследственный: «Нет. Абсолютно нормальное отношение».
Сотрудника СИЗО, на незаконное поведение которого жаловались задержанные, правоохранителем так и остался. Его просто перевели в другую тюрьму. Порезавшим руки повезло меньше.
Иван Первушкин, начальник СИЗО: «Членовредительство является правонарушением. Некоторые из них были водворены в карцерные помещения, с некоторыми ограничились беседой, некоторым был объявлен выговор - это профилактическая форма наказания».
Руководство СИЗО в том, что 21 подследственный порезал себе руки, ничего удивительного не видит. Как и в том, что все они уже раскаялись.
Александр Кизим, начальник областного департамента управления исполнения наказаний: «Это такая традиционная форма группового протеста, которая присуща такой категории осужденных, такой категории людей. Если он не жалеет потерпевшего, а потерпевшим может быть брат, сестра, мать, то как он может жалеть себя?».
В комитете по защите прав человека - в эту общественную организацию обратились родственники задержанных - уверены: Сегодня Игорь Коноплян не догововаривает. Права заключенных в СИЗО нарушают и сейчас.
Арсен Атбашьян, международный комитет защиты прав человека : «Нарушения, естественно, здесь присутствовали, лица, которые были виновны, их перевели на другую работу, человек, фамилия его Коноплян, он сказал столько, сколько он мог сказать».
Владимир Карпенко сидит в «секторе с повышенной опасностью» - осужден на пожизненное заключение. С журналистами разговаривает через окошко в двери камеры. Претензий к условиям в СИЗО - нет. Говорит, содержат «даже лучше, чем нужно». Правда, что это значит, не объясняет. Зато жалуется на то, как добивались признания в милиции.
- Где к вам применялись пытки?
Владимир Карпенко, осужденный на пожизненное заключение: «Орджоникидзевский райотдел города Харькова».
- Какие именно пытки?
Владимир Карпенко, осужденный на пожизненное заключение: «Плаванье, противогаз, кулек, немного топтались, немножко наручники по полдня не снимали».
Камеры пожизненников - последняя остановка условной проверки, посетители не побывали и в половине корпусов изолятора. На прощание правозащитники раздают тюремному начальству журнал «За права и свободу человека».
Руководители журнал просматривают из любопытства. Все права заключенных, уверены в СИЗО, за решеткой соблюдают и сегодня.
