В тот день, когда в переходе метро люди с георгиевскими лентами избивали «евромайдановцев», я стояла возле того самого выхода, на ступеньках которого лежал Владимир Силевич. Почти всё, что происходило тогда, я наблюдала через iPad. И больше смотрела на видеозапись, чем на картину в реальности. Это был такой защитный барьер между мной и адом. Ярче всего я помню не то, как женщины пинали ногами окровавленных людей. Не то, как люди с георгиевскими лентами тащили избитых оппонентов по полу. А то, как кричала Ольга Воржеинова — на сегодняшний день единственная обвиняемая в хулиганстве участница тех событий. Её звонкий голос сегодня звучал и в суде. По завершению судебных прений ей предоставили последнее слово.
«Сегодня хочу обратиться не столько к суду, сколько к потерпевшему и к лицам присутствующим в этом зале. Несмотря на постоянные предложения признать свою вину, мной была принята позиция молчания. И я решила, что необходимо пройти весь путь этого судебного расследования до конца. Моим желанием было показать потерпевшему и лицам его поддерживающим, а также всей общественности, следящим за ходом этого судебного разбирательства, то, как нарушаются права человека в Украине в настоящее время и то, что мы беззащитны перед машиной.
Именно перед машиной, а не системой правосудия. Показать, как судят человека, по политическому заказу. Показать, как судят человека, руководствуясь только мнением высших должностных лиц, преследующих свои политические интересы. И при этом игнорируя нормы законов Украины.
Нас судят по приговору телеканала. Нас обвиняют после высказывания министра МВД. Работа следователя — формальна. А результаты экспертизы никого не интересуют. Виновна — и точка. А что ещё может сказать прокурор, посмотрев ICTV? И прочитав решение министра. Министра, который уже всё решил и назначил виновных. Что может сказать ещё прокурор? Он может сказать только то, что от него хотят услышать.
И я понимаю его как никто другой. Потому что под этим давлением я живу уже почти полгода. И, несмотря на это, я нахожу в себе силы под этим давлением жить, работать, платить налоги и своим добросовестным трудом приносить пользу Украине.
А сейчас, Владимир, а сейчас... Я прошу у вас прощения за тех людей, которые предоставили вам физические и моральные страдания. И которые в течение девяти месяцев, я подчёркиваю, девяти, так и не были опознаны следствием.
Наше с вами дело бросили, как кость. Для отвлечения внимания от поиска реальных преступников и виновников произошедших событий. Из тысячной толпы выбрали жертву и жестокую медсестру — убийцу борца за свободу.
А где же остальные участники этой бойни? Где потерпевшие? Где те, которых избивали, и кто избивал? А я вам отвечу: они никому не нужны. Виновная есть, потерпевшие есть и хватит. Никому не интересна ни ваша судьба, ни моя, ни лиц присутствующих в этом зале. Это касается прокурора и судьи. Мы с вами даже — не разыгранные карты, а так, пыль на дороге.
За что же вы стояли на Майдане? Чтобы правосудие оставалось таким, как при старом режиме, чтобы правосудие осуществлялось по указанию сверху. А я хочу жить в правовом государстве, где действуют и соблюдаются законы Украины. И права каждого человека независимо от его политических взглядов будут защищены законом Украины.
Если виновен — докажи. И только потом накажи.
Предъявленное мне обвинение считаю необоснованным и недоказанным. Виновной себя не признаю.
Каждый подсудимый имеет право на справедливое разбирательство — независимым и беспристрастным судом. Правосудие — это суд по праву. Суд, основанный только на законе. И он не вправе руководствоваться эмоциями и моральными критериями.
Я готова к любому решению суда, к любому приговору, вынесенному судом. Однако я заявляю, что я буду до конца бороться за свою честь, cвоё доброе имя. И наказания всех виновных лиц, приложивших руку к фальсификации уголовного дела.
Ваша честь, вам предстоит оценить представленные обвинением доказательства. И по своему внутреннему убеждению, и в соответствии с законом. Поэтому я прошу уважаемый суд вынести справедливое решение. Оправдать меня».
Прокурор просит для Ольги Воржеиновой три года лишения свободы. Наверное, это чересчур суровое наказание за пинки. Но Владимир Силевич утверждает, что один из ударов этой женщины мог стать для него последним. Он просил её извиниться на каждом заседании суда.
«Просто признать: была неправа. Просто попроси прощения и всё поменяется. Но они решили действовать до упора. Какие там политические мотивы? Она наносила удары. Это просто чудо, что я живой остался», — объясняет потерпевший.
Сегодня в суде Ольга Воржеинова узнала Вячеслава Мавричева — журналиста «Надзвичайних новин» (ICTV), которому в апреле прошлого сама подтвердила, что избивала человека на ступеньках выхода из метро.
«К молодому человеку наклонилась. Говорю, что тебе, может, что-то помочь? Он меня на *уй послал. Я его как долбанула! Я говорю, какая ж сука тебя родила? А что? И я начала его лупить!», — сказала в том интервью Воржеинова.
Если бы не эти её слова, адвокату Воржеиновой было бы легче строить защиту. Хотя и сегодня защитник настаивал: всё подделка.
Приговор по делу огласят 9 февраля.
