СИНХРОН СТЕНДАПОВИЧ ТАЙМКОДОВ

Мне не посчастливилось быть стажером. Не знаю, почему, наверное, по возрасту не подходила на эту должность. Может, у меня лицо обманчиво умное, а может, журналистов в редакции в тот день не хватало. 

“Езжай в неотложку, там девочка - 50% ожога, ей нужна кровь. Оператор такой-то, машина внизу, вот кассета”. 

Вообще-то я планировала пару месяцев созерцать. Прикинуться ветошью и наблюдать со стороны за акулами пера. Не свезло. 

Пока ехали, я выспросила у оператора, что означает термин “съемка”. Успокоилась:). 

Смело ступила на порог палаты с микрофоном в руке. Я БУДУ БРАТЬ ИНТЕРВЬЮ! 

Я не знала, что такое человек без кожи. Я не знала, что такое ребенок без кожи. Обгоревшее тело не укрывают и не бинтуют. Я этого не знала. В палате -специальная температура, мне показалось, градусов шестьдесят, чтобы человек не замерз. Без кожи. Диана, так звали малышку, улыбнулась и звонким голоском спросила: 

—Тетя, вы к нам? 

Наверное, под действием наркотика (или каких-то обезболивающих, не буду врать, не помню) она вела себя, как обычная шестилетняя девчонка, улыбалась и щебетала. Точнее, ее голова выглядела обычно. Остальное тело было… Это было страшно. Я не могла произнести ни слова. Шок. Ступор. Через минуту я вылетела из палаты, рыдая. Как-то не так мне представлялась журналистика. 

Умылась. Взяла интервью. У мамы и у доктора - оператор подсказал. 

И, конечно, сдала кровь. Ехала назад под впечатлением, думала, сейчас “убью”своим рассказом всю редакцию… Мой бледный вид и зажатая в районе вены вата не вызвали никой реакции. Кроме чьей-то фразы: “Что, кровь сдавала? 

А, новенькая!” 

—Иди, расписывай синхрон! - тем же тоном, что и утром, скомандовала редактор. Потом строго посмотрела на часы и добавила: “Дедлайн!” 

Мне стало плохо. Не знаю, отчего хуже: от пережитого в больнице шока? От порции страшного, просто жуткого, как мне тогда казалось, цинизма? Или от того, что я понятия не имела о значении слова “синхрон”. Тем более, в каком смысле -“расписывай”? Пугающий термин “дедлайн” меня прибил окончательно. Я молча залезла в Яндекс. 

Dead-line - 1) сущ. веревка, бечевка, провод, которые не двигаются. (Напрашивались нехорошие ассоциации.): 

2) амер. черта вокруг военной тюрьмы, за которую заключенные не должны выходить. (Ассоциации совсем нехорошие.) 

3) предельный срок окончания какой-либо работы, завершения проекта и т. п.(Наконец!) 

Новости выходили в полдевятого. В восемь все сюжеты должны быть написаны(вместе с упомянутыми синхронами), озвучены и смонтированы. Восемь - это и есть тот самый “дедлайн”. 

Я зашла в “монтажку”. В монтажную комнату. 

Монтажеры яростно били по кнопкам. Наверное, тоже боялись страшного слова. 

—Здравствуйте, извините, здесь расписывают синхроны? 

Образ мисс-вежливости мне обычно не идет. Но мало ли?! 

—Угу. 

Вообще не идет. Может, четче расставить акценты в предложении?! 

—Скажите, пожалуйста, а КАК я могу расписать синхрон? 

Я надеялась на развернутый ответ. Степень подробности полученного порадовала. 

—Тю! Садись и расписывай. 

Я села. С кассетой в руках я начинала ненавидеть все, что начинается на “С” (в смысле, синхрон), на “Н” (в смысле, новости), ну и на “Д”, естественно. 

Мое состояние, видимо, выдавал холодный пот на спине. Кто-то из монтажеров сжалился. Выяснилось, что “синхрон” ничего общего с северным оленем не имеет .Это часть того самого ИНТЕРВЬЮ, которое я, разумеется, записывала сорок минут, тщательно уточняя подробности. Даже не часть, частичка - секунд двадцать, больше не желательно. Самое главное из того, что рассказал “на камеру” человек. (Не поверите - СИНХРОНИРУЕМЫЙ. Слово аналогов в нормальной речи не имеет.) Остальное надо пересказать своими словами. Хорошо бы без перевираний. Это -“закадровый”. Про “подводку”, “отводку”, “хрипушку”, “стенд-ап”, “тайм-код” и “интершум” лучше молчать. Это почти неприличные профессиональные подробности. 

Ладно, коротко.

Подводка - это обычно все то, что говорит диктор в студии до сюжета, не считая слов “здравствуйте” и “извините, сюжет по техническим причинам задерживается”.

Отводка - то же самое, только после сюжета. Слова“теперь о погоде” и “до свидания” - вообще никак не определяются… 

Хрипушка - это запись по телефону. Когда на экране вы видите перекошенную фотографию корреспондента, или политика, или еще кого-нибудь, главное, с телефоном в руке, и слышите его голос - это оно. Присмотритесь, там еще плашка снизу: “По телефону из Парижа” (ну это, правда, только на НТВ или “Интере” бывает :).

Стенд-ап - это все то, что “за моей спиной”. В общем, когда журналист смотрит честно из телевизора вам в глаза и говорит в микрофон. Вам только кажется, что сейчас он там и стоит, на самом деле стенд-ап записан, причем с восьмого дубля (только тсссс, никому). 

Тайм-код - это цифры, по которым ищут нужную часть записи. А интершум - просто шум. Любой. “Интер” тут вовсе ни при чем :). 

Так вот, когда “синхроны” расписаны, “закадровый” написан, все это вместе сложено и редактором вычитано (это уже называется гордым именем СЮЖЕТ), самое время надежно спрятаться в маленькой будке с микрофоном. Там так спокойно. Нервные крики коллег, объясняющих по телефону потенциальным синхронируемым :), в основном, чиновникам, архиважность этих самых синхронов… затихают. Ваши веки тяжелеют, тяжелеют… И вдруг появляется ОН. 

Буквально мужчина моей мечты. Он произносит только два слова: “Поговори!” и “Поехали!” Но как произносит! Орет из глубины “монтажки”, не снимая наушников. За редким исключением, можно услышать команду: “Ближе микрофон!” Это звукорежиссер. 

Все, звук записан. Ура! Ничего, что с пятого дубля, зато все ударения в нужных местах. Думаете, это конец? НЕТ!!! Вот теперь начинается монтаж. Монтажеры произносят чуть больше слов, чем звукорежиссеры, вроде и по-русски, но... 

—Ты тянешься? 

—Я уже захватил, рыбу делаю! Минут через двадцать сброшу... 

(На самом деле это значит, что отснятый материал уже в компьютере, звук начитан и монтажер подбирает под него подходящее видео, а через двадцать минут готовый сюжет можно будет записать на кассету или диск). 

Среди бела, в смысле рабочего, дня в ньюз-руме можно услышать гораздо более странные вещи. 

—Шуфрича убивать или в архив? 

—Начитай коров, сразу после дворников! 

—Чей сгоревший дедушка? 

—Заберите пьяного мента у меня со стола! 

Сюжет про Диану я начитала слишком эмоционально, если не сказать хуже. Кто-то после эфира спросил меня, жив ли ребенок. Таким загробным был “закадровый голос”. (Тьфу-тьфу-тьфу.) Позже я поняла, что сопереживать “героям” новостей непрофессионально. Нет, конечно, можно, но не явно. 

Я не ерничаю, я серьезно. Когда утром снимаешь сюжет об уникальной методике в детском саду, где дети на занятиях слушают Моцарта; днем - о том, как на Клочковской прорвало трубу и всех затопило (а жители непременно тянут тебя за рукав показать, что еще и мусор месяц не вывозили, причем тянут в разные стороны, потому что в соседнем доме свинтили кодовый замок вместе с дверью); а вечером - как горит “Мивина» ; вечером - горсовет, там выделяют пару гектаров земли то ли влиятельным особам, то ли их детям (куму-свату-брату и т.д.), и пока на обратном пути лопатишь 248 страниц документа, пытаясь разобраться в причинно-родственных связях, умножить на гектары, разделить на вырубленные деревья, на дороге встречается ДТП, а завтра обязательно привезут Почаевскую икону в Свято-Озерянский храм. Чудодейственную. А дома у дочки непременно ветрянка, а в детском саду, естественно, отключили отопление за неуплату (поломанные ногти уже не в счет)! Потому что кассета посыпалась, камеру заглючило, ручка не пишет, микрофон упал в лужу, машину замело снегом, каблук отвалился, Интернет не работает… А ДЕДЛАЙН никто не отменял! 

Цинизм - профессиональное качество. Вырабатывается, как адреналин. 

Диана стала моей прививкой. Вакциной от чрезмерного проявления эмоций на работе. Точнее, “по работе”. Больницы, детдома, колонии, аварии, пожары, наводнения, лгущие чиновники, одержимые художники, мутные оперативники, ноющие бабушки, нервные политики, звездные музыканты, злые священники, заумные ученые и просто хорошие люди… Каждый день. 

Звонки в редакцию. 

—Здравствуйте, это новости? Новости? Ага. Значит так: в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году я вышла замуж за Иван Васильича Петрова, а в тысяча девятьсот восемьдесят девятом у нас пропала кошка. По документам сын не имеет права на жилплощадь, потому что у невестки дочь от первого брака, а у племянника сестры мужа по материнской линии аллергия на котов… Вы записываете? 

Звонки из редакции. 

—Здравствуйте, это новости. Новости! Можно услышать руководителя? А когда будет? Через сколько? Нам бы комментарий по состоянию посевов... Да, в связи с засухой. А кому перезвонить? Спасибо. 

—Здравствуйте, это новости. Нам посоветовали к Вам обратиться.. Посевы… Через сколько перезвонить? Через неделю-две? Нет, мы - новости, нам сегодня надо. 

—Здравствуйте, это новости… Официальный запрос на имя кого? 

Я утрирую, конечно, но совсем немного. Это обычные диалоги по телефону. 

Нет, все не так плохо. Иногда в зоопарке рождаются медвежата. Просто так. Никаких тебе смет, документов, землеотводов и рейдерских захватов. Сюжет выдается корреспонденту бонусом, прилагается к теме “Жилкомсервис”. 

Однажды, в день очередного президентского визита с неизменными сопутствующими ему митингами “за” и “против”, редактор увлеклась чтением неуместно стороннего ресурса. Томно, почти с благоговением, она цитировала топ-новость популярной английской газеты: “...в лондонском в зоопарке уже неделю туман и у розовых фламинго началась депрессия…”. Тишина в ньюз-руме. Не то чтобы мы сильно пожалели птичек, просто так захотелось работать в популярной английской газете или, на крайняк, в лондонском зоопарке…

— Я буду давать интервью только в этом кресле! 

— Вы сольетесь с белой стеной... 

— Нет, только тут. 

— Контровой свет... 

— Нет. 

— Неудачный задник… 

— Нет, я сказал! 

— …Ничего не скажу, потому, что у меня не накрашены губы. 

—Нам очень важно представить позиции всех участников конфликта. И Вашу тоже 

— Без помады не скажу! 

Блиииин. Я не злая, у меня дедлайн. У меня короткие, до боли конкретные вопросы. 

Не надо давать развернутое интервью, дайте синхрон. И не надо говорить, что Ваши слова вырвали из контекста. Не надо контекста :) И ПОЖАЛУЙСТА ответьте прямо

— Подорожает жилье? 

— В свете сложившейся ситуации на рынке первичного жилья обнаруживается некоторая степень неадекватности ценообразования… 

— Что произошло? 

— В результате поступившего сигнала была выехата (!) оперативно-спасательная группа в составе трех человек, ведется следствие… 

— Какой уставной фонд фирмы? 

— Политические инсинуации вводят вас в некое заблуждение… 

— Как это случилось? 

— Модель самолета была украдена путем снятия ее с постамента… 

— Как самочувствие пациента? 

— Колото-резаные раны четвертой степени тяжести… 

— Жарко? 

— Порывы ветра до 14 метров в секунду… 

— Скользко? 

— Соляно-песчаная смесь использована согласно уставу, в полном объеме… 

В старших классах у нас ввели новый предмет - “УПК”. Распределили по профессиям в порядке алфавита. Нам с подружкой досталась торговля пром товарами. Я завела новенькую тетрадь в клеточку и пришла на первое занятие. Нина Ивановна, сотрудник райторга, продиктовала нам тему урока: “Горжусь своей профессией”. Написать велела красной ручкой, а в конце непременно поставить восклицательный знак. 

Нина Ивановна оказалась редкой занудой и больше на уроки теории торговли промтоварами мы не ходили. Новенькая тетрадь с единственной красной строчкой так и осталась валяться в столе. Сначала я хотела вырвать испорченный лист и приспособить ее, например, под математику, но потом Советский Союз закончился, и тетради в клеточку перестали быть проблемой. Да она и сейчас, наверняка, еще валяется в родительском доме. И я почему-то о ней вспоминаю. 

Короче, с праздником, коллеги! А также читатели, зрители, слушатели, все! С праздником, синхронируемые :) вы наши!