Web Analytics

Человек без паспорта

Мужичок в бежевых сандалях крепко держит чёрный пакет. В нём папка и потрёпанная барсетка с документами. Самого ценного удостоверения личности среди документов нет. Есть только копия паспорта на имя гражданина Советского Союза Дзинтарса Арнолдовича Абрамса. 

На фото из 90-х Абрамс больше похож на участника рок-группы и хулигана. Почти так и есть.

За свои 56 лет Дзинтарс, механизатор по образованию, успел дважды жениться и развестись, стать отцом пятерых детей (трёх дочерей в Латвии, двух — в Украине), дважды лишиться паспорта (во втором случае — навсегда), больше года отсидеть в тюрьме за кражу, обосноваться в Крыму, растерять родных, временно отправиться на материк в поисках работы и после оккупации полуострова оказаться в ловушке — без денег и с копией советского паспорта.

Дима, как его стали называть украинские знакомые, хорошо говорит по-русски, с латышским акцентом. За 24 года в Украине он ещё не забыл родной язык. На юг Харьковской области попал случайно. Без документов не мог пересечь границу с Крымом, где у него осталась комната в общежитии, знакомые, временные заработки, и отправился путешествовать «зайцем».

В начале года сошёл в Барвенково. Без копейки в кармане жил в таборе. Если бы не травма и чужие ботинки, человек без паспорта мог скитаться и дальше.

«Я повредил ногу, моя обувь порвалась, я носил ботинки цыганок. Они мне давили, сдавило так, что загноилось. Попал в больницу, здесь и остался», — рассказывает Дзинтарс по дороге в медучреждение, где его выходили и разрешили остаться до наступления тепла.

Голубые ступеньки ведут в отделение хирургии. Дзинтарс по-хозяйски стучит в кабинет сестры и размашисто направляется в палату. Женщины в белых халатах строго разворачивают непрошеных гостей назад. Так выглядит «удача»: они, конечно, только что помыли полы, а мы, разумеется, забыли про бахилы. 

Несколько месяцев Дзинтарс жил в так называемой соцпалате. Перезимовал в тепле, даже ел в больничной столовой. В долгу перед медиками не остался — помогал убирать территорию. Сестра-хозяйка Валентина Яковлевна, появившаяся в коридоре из ниоткуда, шутя, ругает бывшего пациента: «Вот тут надо бы помочь, а вин ушивсь».

Так же задорно она просит «телевидение» в нашем лице найти Диме «молодицу».

Личная жизнь Дзинтарса тянет на сюжет любовного романа. Он женился в Латвии, когда ему исполнился 21 год, стал отцом троих дочерей — Велги, Саниты и Илзе. Старшей сейчас 34 года, младшей — 27 лет. Примерно через год после рождения младшей дочери развёлся — встретил женщину из Украины и женился во второй раз.  

«Она приезжала в Латвию на прополку буряка», — вспоминает Дзинтарс.

Переехал к жене в Красноперекопск. Подрабатывал на стройках, занимался поливом в частном хозяйстве.

«С 2005 года это мой одиннадцатый телефон», — показывает старенький мобильник.

Предыдущий, подаренный барвенковскими волонтёрами, он потерял. Этот — сам заработал.

«Разбирал у одних подвал, они сказали, даём за работу 300 гривен. Я говорю: нет, это много. Мне хватит 200. Так они дали мне 200 и телефон. Я бы сам не купил», — Дзинтарсу хочется верить.

Он придерживает дверь, ждёт, пока я пройду первой, а на улице извиняется, прежде чем закурить. На вопрос о тюрьме отвечает: «Больше не хочу».

«Как закрыли меня? Не было чем семью кормить и работы не было. Пошли на курочек… Я не скрываю, мне скрывать нечего», — рассказывает Дзинтарс.

Решаю, что «на курочек» — это жаргон. Но нет, просто птицы. 

«Курицы! Украли курицы, понимаете?» — повторяет несколько раз Дзинтарс.

Спрашиваю: «И сколько их было?»

«Тридцать пять, целый мешок. Когда мы шли обратно, это было как раз перед Новым годом, если знаете Красноперекопск, там возле Белого дома — парк. В парке сидели в кустах милиционеры, охраняли ёлочки. С мешком тормознули нас и меня закрыли. Осудили по двум эпизодам. Но второй не мой вообще, мне приклеили. Дали 2,5 года», — объясняет.

Пробую пошутить: «А второй эпизод, что было, какие животные?»

«Индоутки», — улыбаясь в усы, отвечает Дзинтарс.

Он освободился досрочно, обзавёлся двумя детьми, ездил на заработки в Херсонскую область. Купил дачу, но дела не складывались. Его и жену, тоже с судимостью, лишили родительских прав.

«Младшую, ей было три месяца, я отнёс в детское отделение Красноперекопска. Старшей было лет семь, отвёл к благотворителям. Мы потом подавали в суд, чтобы вернуть детей. Но суд сказал: дача — не дом для детей. Но тот же сельский дом, печное отопление, телевизор у нас был», — спокойно объясняет Дзинтарс.

Он больше не видел дочек, им нашли приёмных родителей. Бывшей жены уже нет в живых.  

В Барвенково опеку над Абрамсом взяли волонтёры «Станции Регион» — местного отделения общественной организации «Станция Харьков».

Без документов оформить Дзинтарсу справку переселенца невозможно, объясняет координатор «Станции Регион» Аделина Туманян, а значит, выплат ВПЛ он получать не может. Волонтёры стараются помогать мужчине, звонят ему, интересуются, как дела. Сам он без работы не сидит — сейчас занимается ремонтом в доме местного жителя. Хозяин разрешил ему пожить на время ремонта. К холодам, если разрешат, попросится в больницу. 

Тем временем в Харькове юрист, советник Минсоцполитики в Харьковской области Ольга Аверина занимается восстановлением документов Дзинтарса.

Латыш даже обращался на передачу «Жди меня». Родню разыскали. 

«Там, откуда я уехал, жила мать с отчимом. Три года как матери нет. Отчим есть, родного отца не знаю, но отец тот, кто вырастил, а я с отчимом с трёх лет жил. Дочка сказала: «Мы тебя ждём». И отчим сказал — приезжай. До 1 ноября я должен сдать все документы. Но они уже сданы», — говорит Дзинтарс.

Процедура оформления документов, по словам Ольги Авериной, уже на финальной стадии.

«Когда остался один, я жалею, конечно, что всё так произошло», — Дзинтарс искренне благодарит всех, кто ему помогает.  

В подтверждение, что не забыл родной язык, Дзинтарс Арнолдович Абрамс напоследок заговорил по-латышски: «Я скоро уеду в Латвию».

Фото: Павел Пахоменко