С середины 90-х, объясняет Анатолий Сиротенко, военные используют только те снаряды, которые через несколько секунд после запуска самоуничтожаются - вне зависимости от того, попал стрелок в цель или нет.
Да и военных учений здесь, утверждает генерал, не было уже 20 лет. Взрыв, предполагает Сиротенко, скорее всего, произошел по вине самих погибших.
Анатолий Сиротенко, начальник Харьковского гвардейского института танковых войск: «За характером – ще раз повторюю, - розриву, за характером пошкоджень, характером тих осколків, які там знайдено, це явно не наш снаряд».
Очистку полигона, объясняет Анатолий Сиротенко, военные по правилам должны проводить не реже, чем дважды в год. Во время учений специальный человек отслеживает и фиксирует, сколько было выстрелов и сколько - взрывов. И если взрыва не было, снаряд, уверяют военные, на полигоне не останется.
Еще один аргумент руководства института танковых войск - снаряд, если это был именно снаряд, никогда не взорвется сам по себе.
Анатолий Сиротенко, начальник Харьковского гвардейского института танковых войск: «Його треба або вдарити, або його положити на вогнище якесь, або намагатися розбиратись там щось, якимсь чином пошкоджувати. Тільки таким чином можливий підрив. І це воно так реально і було, тому що підтверджує те, що одного практично немає, а двоє з передньої частини всі пошкоджені. Вони були просто склонені над цим».
