«Нам врачей надо было», — отец погибшей в ДТП на Сумской

Первыми во время заседания допросили Оксану Евтееву и её отца Игоря Берченко. Во время аварии эта семья потеряла двоих родственников: мужа Оксаны Евтеевой Александра Евтеева и её сестру Диану Берченко.

«МедиаПорт» публикует допрос Игоря Берченко и его ответы на уточняющие вопросы участников процесса.

«18 октября где-то в 20.15 моя жена Ольга Ивановна позвонила нашей младшей дочери Диане и спросила, во сколько она будет дома. Та ей ответила, что они вместе с Оксаной и её мужем Александром уже возле метро. Это Сумская [...], и уже готовы спуститься в метро. Через некоторое время... я находился в ванной, брился… Из большой комнаты раздался... Меня позвали, стали неестественно кричать: «Игорь!». Я выскочил из ванной, бросил лезвие. Тут выскочила моя жена.

По её лицу можно было понять, что случилось что-то очень трагическое... Я спрашиваю: «Что такое, Оль?». Она мне говорит: «Обстановка была такая. Мне позвонил Фоменко Юрий из Днепропетровска и сказал: «Ольга Ивановна, произошло ДТП. Только что я звонил Дианочке». Юра Фоменко — это жених нашей Дианы был. Говорит: «Я только что позвонил Диане, она на телефон не отвечает. Вдруг на телефон ответил какой-то посторонний мужчина. Оказалось, что прохожий, который проходил в этот момент по улице и оказался свидетелем, поднял её телефон, который зазвонил, и тут же сказал: «Вы знаете, здесь случилось страшное ДТП. Здесь очень много скорых».

Юра передал Ольге Ивановне, что случилось ДТП. Я тут же стал обзванивать. Стал звонить в диспетчерскую и выяснил, что несколько человек — точно не помню цифру — знаю, один молодой человек и три или две девушки — были доставлены в 4-ю неотложку. Мы тут же с женой взяли такси и поехали в 4-ю неотложку. Поднялись на второй этаж. Нам сказали, где пострадавшие […]. Пальто у Оксаны светло-коричневого цвета, оно лежало в крови. Мы тут же узнали, где находятся, кого доставили — они находятся в операционной. Мы сразу же выяснили, что там находится наша дочь. Берченко Оксана Игоревна... Фамилия по отцу.

Затем я стал спрашивать: «Кто вторая девочка?». Мне сказали, что это неизвестная. Я тут же обратился к медперсоналу. Меня в операционную не пускали. Я дал свой мобильный телефон и говорю: «Посмотрите, здесь её фотографии». Они взяли мой мобильный. Через некоторое время вышли и подтвердили, что вместе со своей сестрой на операции лежит наша Диана.

В это время я стал спрашивать у медперсонала: «Скажите, кто — молодой человек, как его зовут?». Мне сказали: «Да, молодой человек был доставлен непосредственно в 4-ю неотложку». Я спрашиваю: «Как его зовут»? Я говорю: «Его зовут Саша? Мне потом говорят: «Нет — не Саша».

Я потом спустился на первый этаж, обратился к дежурным полицейским. Обратился к офицеру полиции и говорю: «Войди в моё положение, так и так, трагедия, там твои тоже, позвони, может, что-то узнаешь». Он говорит: «Я не гарантирую, но постараюсь». Через некоторое время он меня отозвал в сторону и говорит: «Вы знаете, что... не сообщайте пока жене, дело в том, что Саша лежит на улице. Там ещё четыре человека лежат. Это единственный мужчина, который лежал на улице». Я спрашиваю: «Почему он там лежит?». Офицер мне сказал: «Вы знаете, всех, кто более или менее подавал хоть маленькие признаки жизни, их тут же забрала скорая помощь». Достаточно сказать, что наша Диана была в очень критическом состоянии, потому что у неё уже не было пульса. Говорит, что всех тех, кто хотя бы подавал малейшие признаки жизни, они были доставлены. «Ваш Саша лежит там».

Здесь же рядом на втором этаже находились друзья Александра, Оксаны и Дианы. Они сказали, что группа молодых людей выдвинулась в сторону Сумской. Это друзья Александра. Они сейчас [...] туда, всё выяснят. Подъехали. Я потом обратился к полицейскому. Он мне говорит: «Скажите чтобы ехали, потому что они там ещё долго будут лежать, потому что должны... Там полиция».

Я обратился тогда к друзьям и подругам... Я говорю: «Перезвоните им, потому что офицер сказал, что не надо». Потом я тут же перезвонил Светлане и Павлу — это родители Александра. Я позвонил. Вышел со Светой на связь и сказал: «Света случилось ДТП и наши дети — Саша, Диана и Оксана — они попали в ДТП». Она спрашивать стала. А я говорю: «Всё нормально»... Выключил телефон. Она стала выходить на связь постоянно. Мне пришлось врать. Я говорил: «Света всё нормально... Они в 4-й неотложке. Все втроём в одной палате. Всё нормально. Мелкие ушибы. Они лежат. Да, случилось. Но всё нормально». Она постоянно выходила на связь и спрашивала: «Ты мне правду говоришь, Игорь?» [...].

Через некоторое время позвонил их родственник. Они отдыхали… находились по своим… они приехали в гости к родственникам. В это время из этой страны позвонил мне их родственник, его тоже зовут Игорь, и говорит: «Игорь, что случилось, расскажи мне». Я говорю: «Игорь, все нормально, все нормально, ну вот...». ДТП — да, говорю, было. Он говорит: «Игорь, не ври, у нас уже средства массовой информации всё показывают, расскажи мне правду». Я сказал: «Игорь, вот такие дела…». Но единственные его слова были: «Дай Боже, чтобы она в самолете (мать Евтеева — ред.) — она летит в Киев — по телевизору это не увидела». 

Они прилетели в Киев, она постоянно выходила на связь, я говорил: «Всё нормально». Потом в Киеве уже они в поезде были, она позвонила. Говорит: «Игорь, не ври мне, я уже всё знаю». Мы поехали вечером, поехали друзья их на машине, мы их встретили. Вышел Павел, она не вышла — она просто упала. Моя жена её поддержала. Наши девочки находились в больнице, одна лежала в 229-й, вторая в 230-й палате. Когда их вывезли из палаты, первой вывезли Оксану. Она была вся синяя, и волосы в крови были. Затем вывезли Диану. Разместили в разных палатах. Вот, что я помню».

Представитель Берченко Лариса Матвеева: За это время к вам обращались Зайцева, представители Зайцевой, Дронов или представители Дронова? С помощью, с предложениями, с извинениями?

Нет, к нам никто не обращался. Мы просто неожиданно узнали, что получили два перевода. Откуда мы получили — фамилия была Ивановой (мать Зайцевой — ред.). Два раза по 50 тысяч. За эти семь дней моя дочь ещё была жива. Просто… Каждый стоял и стоять будет за своих детей. Но можно было приехать кому-нибудь и сказать просто: «Ты знаешь, никто деньги тебе не будет перечислять, сюда едут врачи». Нам была оказана полная медицинская помощь, с нами операцию делали профессионалы. Но есть профессионалы, а есть лучшие профессионалы. Нам не деньги надо было.

Моя дочь жила семь дней. Если бы действительно приехали хорошие, нормальные, то вполне в состоянии были. Я не буду приводить примеры, все прекрасно знают.

Есть примеры. Да, происходят трагедии, да, сбили. Никто не предлагает денег, ложат в лучшую поликлинику, вызывают лучших врачей, нейрохирургов. Израиль, Европа. Это вполне реально. Но что такое эти 50 тысяч? Моя девочка жила, что я должен делать был с этими 50-ю тысячами?

Если бы приехали врачи, если все равно её не стало бы, меня адвокат бы спросил: «Скажите, пожалуйста, вы считаете, что это является смягчающим?». Я тогда перед всеми камерами сказал бы: «Да. Приехали лучшие. Они всё хотели сделать, но так получилось». Что мне было делать с этими 50-ю тысячами?

Нам врачей надо было. Много есть примеров, когда действительно спасали. И моя дочь, возможно, возможно, была бы жива.

Через несколько дней у неё наметились улучшения. Врач показывал: он подходил, дотрагивался до её бровей, ресниц, и они начинали дёргаться. Она уже стала… она немного потеплела. Мы находились у неё в палате, потом переходили в другую, наша Оксана спрашивала: «Куда вы всё время бегаете?». Мы ничего не говорили ей. Через несколько дней ей немножко стало лучше, уже отключили искусственное дыхание.

Потом она опять стала немножко холодненькой. Мы сидели возле её кровати по очереди и единственное просили — чтобы она не покидала. Нам нужны были врачи просто. Нам нужно было, чтобы просто приехали и сказали: «Мы понимаем, есть трагедия, каждый стоит за своих детей, но вашей дочке надо помочь, вашей дочке надо выжить». Никто бы не сказал бы, никто бы не отвернулся. Да, случилась трагедия. Кто виноват, как виноват — пусть определяет суд. Но они могли приехать и сказать: «Ты знаешь, эмоции все в сторону, надо врачей. Эмоции, родители, в сторону, здесь врачей надо». И, поверьте, никто не знает — может, она бы выжила...

Нам сказали, что вроде бы как проходила встреча, но что конкретно. Чтобы было предложение о помощи врачей или ещё что-то, такого не было.

Адвокат Зайцевой Юлия Козырь: А что сказала Калюжная (адвокат, которая ранее представляла интересы семьи Берченко — ред.), о чём говорили с юристом семьи Зайцевых?

Конкретно ни о чём. Конкретно было сказано: ну как они там? Вот. Я не буду утверждать сейчас. Но конкретно... Я не буду говорить там, припоминать. Я скажу конкретно: нам не было сказано, что готовы вам оказать любую помощь, помимо того, что перечислены деньги, вам готовы оказать любую помощь, вплоть до докторов. Только скажите, что вам надо. Нам так конкретно сказано не было.

Козырь: Видимо, семья Зайцевых рассчитывала, что эти деньги вы как раз потратите на докторов. А адвокат Калюжная говорила, что кроме встречи с юристом, ещё и много раз звонила, пыталась по телефону передать вам любую помощь?

Нет. Вот сидит здесь моя жена. Я бы сразу ей сообщил. Нет.

Козырь: Адвокат Калюжная вам не рассказывала о мобильных звонках телефонных?

Наши данные были везде. Люди с улицы, приходили…

Тихо, Ольга Ивановна! (Игорь Берченко супруге, котороя что-то пытается сказать из зала — ред.). Нет. Нам конкретно никто не говорил, что юристы или кто-то другой от семьи Зайцевых пытались с нами связаться. Нам такого никто не говорил.

Потому что, если бы такое было, я бы сейчас только что при вас сказал, обращаясь к вашей чести.

Козырь: Вам было известно только о встрече адвоката Калюжной с юристом Татьяны Ивановой и больше ничего?

О звонках не было известно. Даже о встрече, о том, что была какая-то официальная встреча... Не было такого. Нам не было сказано, ни в первый раз, что проходила официальная встреча, ни второй раз в последствие, что звонили представители от семьи Зайцевых и предложили помощь...».

Читайте также: Допрос потерпевших в деле о ДТП на Сумской. Главное