Туристический информационный центр на Южном вокзале — полезная штука или очередная «показуха» к Евро–2012? Бесчестная проверка работоспособности учреждения.
17 июня на Южном вокзале открыли туристический информационный пункт. На открытии всё было торжественно и складно: расскажем, мол, всем, куда податься туристу, где поесть, где переночевать, и такси, мол, вызовем, и медицинскую помощь, если надо, окажем.
Но как оно на деле работает – это просто необходимо было проверить. Но как я могу это сделать, будучи репортёром да ещё и коренным харьковчанином? Стоило бы мне только представиться сотруднику пункта да документ показать, как он наверняка стал бы рассказывать мне заученную скороговорку для журналистов о том, что всё хорошо и прекрасно. А я это всё уже слышал. Мне-то интересно, как это работает в быту, с настоящими туристами. И не сумел придумать ничего лучше, чем пойти на обман. Посему предлагаю моему толерантному читателю насладиться моей постыдной бесчестностью, которую ниже я опишу в подробностях.
Итак, мой герой — турист-фотограф, которого друзья привезли в Харьков на машине. Ему нужно сделать серию снимков харьковского костела, а потом уехать в Курск и там отснять что-то ещё. Человек с широко раскрытыми глазами, извиняющимся выражением лица и лёгким заиканием в речи. Такой себе вежливый «тормоз» от искусства. И вот он, а не я, приходит к пункту узнавать, значит, информацию.
Герой приходит к туристическому информационному пункту, приносит свой наивный взгляд и свою неуверенность, смотрит, а та-ам... Пусто. Рядом в окошке обыкновенного вокзального информационного бюро сидит женщина, принимает посетителей, а в этом, с красиво расписанным стеклом, с информационным стендом на стене слева, с двумя рисунками Зеркальной струи внутри кабинки, – ни живой души. Чего угодно мог ждать (уже не мой герой, а я), но не этого.
Итак, минут десять мой герой бродит туда-обратно перед пунктом, набирает себе разных информационных буклетов со стенда — странно, ни единого слова по-английски, а ведь под «Евро» делали – и всё-таки решается.
— П-простите, а Вы же не информационный пункт, он — это по соседству?
— Да, а что Вы хотели?
— Да просто мне рассказали, что туда нужно обратиться, там мне всё расскажут.
— А, ну сейчас.
Женщина, сидящая за соседним окном, разворачивается на стуле, открывает дверь и что-то говорит через неё в соседнюю комнату. Потом возвращается к моему герою.
— Подойдите к соседнему окну.
— Да, спа-а-сибо.
За соседним окном (информационный пункт — слева, а это — справа) сидит женщина лет за сорок.
— Здравствуйте. Вы здесь? А я думал, Вы там…
— Да просто там людей мало. Если хотите, можем перейти туда или остаться здесь.
— Да нет, совершенно не при-инципиально, — ответил мой герой, пока я, ни в Египтах, не в Америках не бывавший, сидел внутри него и удивлялся такому сервису.
— Так что Вы хотели?
— Мне нужна улица Гоголя, там-м… костел. Вы мне не подскажете, как туда добраться?
— Да, конечно. Мы не адресное бюро, но, поскольку я знаю, я Вам сейчас объясню. Значит, садитесь на метро, доезжаете до метро «Советская» и пересаживаетесь на «Исторический музей»…
— С-секунду, — перебил её мой герой и полез в карман за блокнотом. — Я запишу.
— Да я Вам сейчас сама напишу, вот смотрите, пересаживаетесь на «Исторический музей» и едете либо до станции «Университет», либо до станции «Пушкинская», — всё это она пишет на небольшом листке бумаги, в то время как моё удивление медленно перерастает в искреннее обалдение. Герой мой, впрочем, виду не подавал, смотрел широко раскрытыми глазами, слушал и кивал. — Как по мне, так от «Университета» удобнее. Вот, возьмите.
— Спасибо, — говорит мой герой, забирая протянутую ему бумажку с пояснениями и вкладывая её в кипу буклетов со стенда. — Да, и ещё, я хотел спросить…
— Да, пожалуйста.
— Как мне уехать в Курск? Мне нужно в Курск.
— Все московские поезда идут через Курск. Скажите, в какое время Вам удобнее уехать из Харькова или в какое время нужно быть в Курске?
— В Курске мне н-нужно быть в воскресенье утром, если можно, — сказал мой герой, в то время как я корил себя за то, что плохо подготовился и приходится сочинять на ходу.
— Ну, что в воскресенье — это неважно. Есть ежедневные поезда. Сейчас я Вам напишу. Скажите, а откуда вы?
— Ч-что, простите?
— Откуда Вы? Я просто интересуюсь, откуда приезжают люди, которые к нам приходят, зачем приезжают…
— А, я из… я из… — внутри моего героя мой не привыкший врать мозг вскипал и тужился: «Я не могу быть из России, поскольку я не знаю, что московские поезда идут через Курск, но не могу быть и с запада Украины, потому что говорю по-русски, значит, я откуда-то примерно из…» — …я из Чернигова.
— Да? Интересно. И что Вас привело в Харьков?
— Я — фотограф, мне надо поснимать Харьковский костел... — мой герой задвинул ей тираду о фотографе, пока я внутри себя переживал приступ ненависти к собственной тупости: «Какой Чернигов? Какой на фиг Чернигов?!»
— О, очень интересно. Значит, Вас интересуют достопримечательности. А я Вам сейчас подарю карту области и визитку нашу. Да, а вот Вам поезда, на которых Вы можете уехать, а на обратной стороне цены на билеты. Но эта услуга платная, это стоит три гривни, — она протянула моему герою листок с расписанием, написанным от руки.
— Д-да, конечно, спасибо. А — просто из любопытства — по-очему Вы здесь, а не там? У вас людей не хватает?
— Нет, мы просто только недавно открылись и сейчас только налаживаем работу. Людей приходит мало, один или два человека в день, а базы по поездам на том компьютере нет, поэтому я здесь, толку больше.
— Понятно. Вы мне обещали что-то подарить.
— А, да, идёмте.
Мы перешли в окно, которое фактически является туристическим информационным пунктом, и она действительно подарила моему герою карту области (на ней, опять-таки, не было ни слова по-английски) и визитку пункта. Я попросил сфотографировать этот пункт, она позволила. Мой герой, странный русскоговорящий фотограф из Чернигова, сделал своё дело, поблагодарил, попрощался и ушёл.
Я вышел из здания вокзала, и это уже был я. Теперь мой герой был внутри меня, и мне за него было стыдно. Надо признаться, когда я его выдумывал, я был уверен, что материал, который я в итоге напишу, будет исполнен праведного гнева, что пункт этот – сплошная неработоспособная показуха, а я, такой умный, это разоблачил. Ведь у нас всё так, и к бабке не ходи, в какое государственное или коммунальное — в общем, казённое учреждение — ни сунься, кругом неработоспособная показуха. Кто же мог подумать, что здесь найдётся человек, который так проникнется чужими проблемами и так по собственной — собственной! — инициативе, с охотой, без хамства будет стараться их решить. А я этого человека так обманул. Вот нельзя всё-таки не верить в людей, нельзя. От этих мыслей меня отвлекла... оператор туристического информационного пункта.
Когда я её увидел, моё лицо автоматически приняло извиняющееся выражение, а глаза округлились на исходную позицию.
— Я у Вас спросить хотела...
— Д-да, конечно. Вы не возражаете?
— Конечно, курите. Вы, я так понимаю, художник?
— Ну, не то чтобы. Фрилансер, нечто вроде вольнонаёмного работника. Мне заказали отснять костел и ещё поснимать в Курске, — святые небеса, какую чушь я несу! — А можно я тоже поинтересуюсь? Вот это же сделано, я так понимаю, под «Евро»?
— Да.
— А почему — вот я обратил внимание — ни в одном буклете ни слова ни по-английски, ни по-французски? Ведь никто же ничего не поймёт из иностранцев.
— Мы просто только недавно открылись, 17 числа... — она задвинула моему герою тираду о том, как они 17 числа открылись. Забавно, а ведь я там был. — И мы только налаживаем работу. Людей обращается пока что очень мало — да и те в основном из Украины или стран СНГ, русскоговорящие. Но наше начальство уже думает о том, чтобы перевести буклеты на английский, они вынашивают эту идею.
— А, тогда пон-нятно.
— Ну хорошо, до свидания.
— Счастливо. Ещё раз спасибо Вам большое.
Я вошёл в метро, смакуя мысль о том, что «нельзя не верить в людей», и мне захотелось чем-нибудь её запить. Я подошёл к киоску и попросил сока, неожиданно для себя заикнувшись на слове «пожалуйста». Толстая тётка-продавщица неопределимого возраста продала мне бутылку сока, но ошиблась и сдачи дала на гривню больше, чем следовало. А я, не заметив этого, попытался сунуть деньги в карман и уйти. И это мне дорогого стоило. За последующие полторы минуты я узнал столько нового о себе, своём поступке, своих умственных способностях и ближайших родственниках, что не было даже обиды, не было злости, было удивление.
С другой стороны, всё-таки это очень по-нашему. Вот организовали бесплатный «добрый» приём для туристов «по прибытию», но реальность — она в двух шагах: за любые деньги получаете фирменный харьковский сервис.
Я ни в коем случае не хочу сказать, что туристический информационный пункт, открывшийся на Южном вокзале, — это место хорошее, нет. Оно нормальное. Вот так и должно быть. Это — норма. А хорошее тут надо сказать о человеке.
Женщина, которая там работает, оператор пункта, она предоставит вам все анонсированные услуги. Не сомневайтесь, вызовет она это такси, если попросите, или этот наряд милиции, или найдёт вам номер в гостинице. Она помогает людям, которые к ней обращаются. Не обращая внимания на то, что гость из Чернигова говорит на чистом русском. На то, что из вещей у него только лёгкая сумка для фотоаппарата. Просто помогает и не вникает. Я так и не придумал, под каким соусом спросить, как её зовут, поэтому на протяжении всего повествования мне пришлось обходиться местоимениями. Взаправду хорошая, очень хорошая женщина. Которая, с одной стороны, совершенно не заслуживает, чтобы её так обманывали, а с другой... Как иначе узнать, что она такая хорошая, да так, чтобы ещё и вам рассказать?
— Ещё раз спасибо Вам большое. За то, что Вы делаете. И, главное, за то, как. Спасибо. И п-простите.
