Посёлок Пески, почти каждый день мелькающий в сводках АТО. Когда-то элитный пригород Донецка, теперь — руины. Здесь нет людей. Не осталось целых домов. Деревья скошены снарядами, как колосья во время уборочной.
Зато много собак, которых оставили хозяева. Их подкармливают украинские военные. На позициях обитают целые собачьи семьи. С десяток щенков нам показывают бойцы на крайнем украинском блокпосту на подъезде к Пескам.
Совсем крошки, они ещё с трудом ходят и не понимают, что происходит вокруг. Даже не вздрагивают от постоянных оружейных залпов.
— Кто это стреляет? — спрашиваю у парня, который показывал щенков.
— Война. Обычный день. Ничего особенного. Иногда больше стреляют, иногда меньше.
30-летний киевлянин «Стаф» к этому привык, хотя на передовой чуть больше недели. Как и почти все здесь — доброволец.
— Мне нравится жить в Украине, поэтому я здесь. Приехал защищать людей. Бросил всё и приехал. Я надеюсь, что рано или поздно здравая искра в голове у них появится, и уйдут отсюда российские войска, «ДНР», «ЛНР». Если им хочется жить в России, они могут сесть на поезд и уехать туда. Здесь есть люди, которые хотят жить в Украине.
Суровый и серьёзный боец с позывным «Джек» к журналистам подходит сам. Перед камерой — только в балаклаве. Он хочет говорить. Видно, что давно готовился. Правда, те, к кому обращается боец, его вряд ли услышат.
— Хочу сказать этим преступным организациям «ДНР» и «ЛНР». Вы просите оставить Донецк, Луганск. Это целостность Украины, как можно их оставить? Давайте представим. Я — Россия, вы — Украина. Правая рука у вас — Донецк, левая — Луганск. Я беру вас за руки и тяну — идём ко мне, в Россию, пойдём. То есть отдать, оставить — значит отрубить вам руки, и я пошёл. Ну как это? Этого допускать нельзя.
В районе Песок удивляют дороги — как ни странно, почти целые и ровные. В тот день, когда мы приехали, было намного теплее, чем в Харькове. Светит солнце. Всё бы ничего, если бы не апокалипсический пейзаж вокруг и гулкое музыкальное сопровождение канонады.
С августа прошлого года на передовой — украинский писатель Борис Гуменюк. Его позывной — «Кармелюк». Большой и добродушный на вид человек. Заместитель комбата. В январе тут же отмечал юбилей — 50 лет.
«Як писати про хлопця,
Якому осколком пропороло живіт?
Надвоє як скальпелем рівненько.
Він біг, і кишки просто вивалилися на землю,
Намоталися на ноги, на берці,
Він сів, ще живий в агонії до стіни приперся,
Запихає кишки назад в черевну порожнину:
«Допоможіть хлопці»
А як ти йому допоможеш...»
Эти строки Борис написал на передовой. С ним хочется говорить часами. Красивая украинская речь, остроумные шутки, чёткая позиция по каждому вопросу. Беседуем о мире — таком желанном, но призрачном.
«Кожне перемир’я було за наш рахунок, як тільки ми їх розбивали, як тільки були готові йти у наступ, виникало якесь чергове перемир’я, що давало їм змогу те, що ми зруйнували, артилерія наша, знов залити бетоном, знову укріпити свої позиції, знову їздили різні гумконвої з Росії, знову тягнули зброю, важку техніку, і ми, що називається, починали все спочатку. Думаю, що активну фазу бойових дій можна було завершити ще у вересні. Ми би вийшли на кордон України і давно займалися б Кримом. Тут би була українська влада. «Сєпари» би забралися разом з російськими військами в Росію або сиділи в Лук’янівському СІЗО у Києві», — размышляет Кармелюк.
Конечный пункт нашего путешествия — позиция «Виноградник». Отсюда уже рукой подать до взлётной полосы Донецкого аэропорта. Встречают, как и везде, улыбками. Или просто рады видеть друзей-волонтёров, или всегда не теряют чувства юмора. Но, скорее всего, и то и другое сразу.
Больше всех от радости светится Сашка. Ему 19 лет. На вид и того меньше, лицо детское, глаза сияют. Сашка снайпер. Из Купянска. Его хвалят товарищи. Говорят, стрелок, каких поискать, серьёзный боец.
Сашке привезли специальный ночной прицел. Ночами он дежурит на крыше, высматривает диверсионно-разведывательные группы противника. Одну ДРГ задержали на днях. Несколько кавказцев, один киргиз. Тут это уже никого не удивляет.
Укрытие бойцов — как декорации для антиутопии. Полуразрушенное здание, в стенах, на крыше — пробоины от снарядов. Там, где их нет — все изрешечено осколками. Передвигаться с этажа на этаж часто нужно по деревянным приставным лесенкам. Если требуется быстро спуститься — на верёвке. А ещё нет воды. Никакой. Питьевую привозят волонтёры, для гигиены — влажные салфетки. Ребята смеются — «салфетный душ».
Автор: Евгений Педин
«Ми ж добровольчий батальйон. Нам гроші ніхто не дає. Ми самі доплачуєм. Один одному на дорогу даєм», — улыбается «Кандидат».
Этот позывной не случаен. В мирной жизни он кандидат наук, предприниматель. «Кандидат» устраивает для меня экскурсию по разбитому зданию. Небольшие холодные комнатки с детскими рисунками на стенах. Импровизированный дартс с портретом Путина вместо мишени. В одной из комнат — сюрприз из старых фильмов. Пулемёт «Максим». Бойцы говорят — 1943 года выпуска. Стреляет отлично. Современными патронами. Только очень громко. В маленькой комнате от этого звука, кажется, можно сойти с ума. С непривычки.
Уже перед отъездом навещаем добровольцев, которые расположились в бывшем доме сотрудника СБУ. Просто иллюстрация из жизни к слову «контраст». Роскошное здание. Стёкол — как и во всех домах посёлка — почти нет. На фасаде местами граффити. Внутри — недешёвая деревянная отделка, на стенах плазменные телевизоры, есть сауна, отдельная комната с большим бильярдным столом. На нём — нетронутый кий, несколько шаров. А возле стола на полу — матрацы и одеяла. Тут спят бойцы.
Они говорят, что иногда смотрят телевизор — там вещают российские каналы и «ДНРовские» «Оплот» и «Новороссия». Последний, по словам бойцов, иногда транслирует неплохие фильмы. Тут даже над информационной блокадой умудряются смеяться. Но нам надо ехать. К вечеру снова начали стрелять.
Мы возвращаемся поздним субботним вечером. Это было 14 февраля. Город празднует день влюблённых. Такси завалены заказами на час вперёд. В то время, как Сашка с винтовкой занимает позицию на крыше.
И я почему-то не могу перестать об этом думать.
Автор: Анастасия Горелкина, корреспондент Медиа-группы «Объектив».
