Один предусмотрительный человек предлагает горсовету подготовить Харьков к популярной игре Pokemon Go. Считает, что надо провести «разъяснительную работу» и расставить по городу таблички, предупреждающие водителей следить за дорогой, а пешеходов не топтать газон. Другой, оптимист, предлагает раскрасить серые дома — добавить городу лёгкости и радости. Прагматик пишет, что стоит обустроить современный крематорий — «в готичном стиле, чтобы внушал чувства». Только какие, не уточнил.
В продолжение темы, как не спятить в потоке страшных и не вполне адекватных новостей, мы обратились к Максиму Жидко. Кандидат психологических наук, практикующий психолог-психотерапевт, доцент кафедр двух харьковских университетов, автор научно-популярных лекций на темы «Смерть» и «Террор» любезно ответил на актуальные (местами банальные, а что делать?) вопросы и дал горемыкам пару советов.
Вы можете объяснить, почему люди больше читают плохие новости?
Это обусловлено множеством самых различных биологических, социальных и культурных факторов. Если говорить с позиции эволюционного подхода, то человек — существо, если так можно выразиться, злопамятное, поскольку от того, насколько мы хорошо запомним так называемое зло, напрямую зависит наше выживание. Следовательно, с натяжкой, но мы можем говорить, что в основе нашего интереса к плохим новостям лежит вполне здоровое стремление к максимальному приспособлению к этому очень динамично меняющемуся окружающему миру. Информирован, значит, вооружён — это об этом.
Кроме того, плохие новости позволяют подтвердить имеющуюся у нас в сознании картину мира, оправдать своё социально неприемлемое поведение (по типу «не мы такие — жизнь такая» или «если наверху воруют вагонами, почему я на своем месте не могу украсть маленькую гаечку») и даже косвенным образом удовлетворить наши собственные деструктивные влечения, которые часто не осознаются (скрытая агрессия, садизм, зависть и т.п.). Это сродни интересу к ужастикам или экстремальным видам спорта. Просто на секунду задумайтесь: люди платят деньги, тратят время собственной жизни для того, чтобы посильнее испугаться. Однако есть существенная разница: искусство или спорт позволяют нам таким образом пережить катарсис, очищающее разрешение внутренних переживаний, тогда как информационные вбросы негатива, как ментальная мастурбация, лишь на время снимают напряжение и с каждым разом требуют всё больше «чернухи». В сленге наркозависимых есть очень точное выражение — «гонять тягу», то есть будучи трезвым в разговорах или мысленно смаковать те убийственные переживания, которые были во время употребления веществ.
Иногда в таком интересе к плохим новостям есть и клинический аспект. Так сегодня очень много (и в определенном количестве случаев совершенно неоправданно) говорят о посттравматическом стрессовом расстройстве у бойцов АТО и психологических травмах у временно перемещённых лиц.
Но практически никто не говорит о том, что психологически травмировано практически всё население Украины (за исключением тех нескольких миллионов, что проживают и работают за рубежом). Или кто-то серьезно думает, что ситуация де-факто военных действий, нестабильности в политике, экономике, всплеска преступности, понятного и логичного управления на протяжении нескольких лет не является хроническим стрессом для тех, кто честно зарабатывает на жизнь своим трудом и отвечает за семью или месяц назад выпустился из школы? А психологическая природа травмы предполагает постоянные навязчивые попытки психики её переиграть.
Грубо говоря, если мы чем-то травмированы, то мы активно ищем информацию, которая подтверждает наши страхи и, в тоже самое время, попадаем снова и снова в травмирующую ситуацию. На этом базируется феномен самооправдывающегося пророчества. Смотрите, как это работает: например, целенаправленно крупными игроками на агрорынке или по глупости чиновника, путано формулирующего свои высказывания, возникает слух, что пропадёт какой-либо продукт — рис, гречка, сахар или леденцы «Барбарис».
Наученные предыдущим горьким опытом люди сразу же бегут в ближайший магазин. Раньше они вряд ли обращали внимания, сколько пакетов с гречкой стоит на полке, а теперь смотрят и видят — всего два. Мышление сразу подтверждает наш страх: ага, значит, всё остальное уже разобрали, на складах ничего нет. А тут уже другие дышат вам в затылок. А кто-то впереди на кассе выбивает пять пакетов. Вы тут же думаете: хм, точно, это неспроста, явно продукты кончаются. И если гречки уже не осталось, вы думаете, ладно, зато рис урву, тем самым невольно формируя новый дефицит. А в ситуации мизерных процентов доверия хоть какой-либо официальной институции в стране попытки опровержения негатива ведут только к усилению невроза: ага, если глава Нацбанка сказала, что доллар подешевеет, точно надо бежать скупать его, потому что подорожает в два раза, верная примета.
Хотите оценить масштабы психотравмированности — посмотрите, какие огромные массы людей сегодня так или иначе вовлечены в политику (особенно внешнюю). Забывая о родных, работе, они плотно погружены в информационно-новостную сферу. Читают: господин «А» встретился с господином «Б». И понеслась интерпретация в зависимости от своих страхов. Одни злорадно находят «подтверждение», что завтра Россия победит. Другие говорят, наоборот: ещё чуть-чуть и санкции сработают, Путин уже дрогнул, Донбасс и Крым будут нашими. Люди активно ищут то, что удовлетворяет их травму.
Поэтому, как говорят американцы, bad news — good news. Если вы владельцы СМИ, чисто коммерчески фиксация на негативе более выгодна, чем на позитиве.
Крестный ход — как вы оцениваете, в соцсетях было большое обсуждение, что это вообще было?
На мой взгляд, это было, в принципе, штатное религиозное мероприятие, которое обе стороны перевели в политическую плоскость, что само по себе аналогично попыткам в телефонном справочнике прочитать зашифрованное послание всемирного заговора. Если мы христиане, давайте следовать тому, что есть в завете: Богу — богово, кесарю — кесарево, иначе мы рискуем получить ко всему прочему ещё и межконфессиональный конфликт, что однозначно лишит все церкви духовного авторитета, материальных доходов и возможности выполнять медиативную (посредническую) и социопсихотерапевтическую функции. А соцсети в этом смысле ещё пока не являются интеллектуальной или нравственной альтернативой этой организации с двухтысячелетней историей. И бурность обсуждения — не показатель и не гарантия глубины и логичности высказываемых мыслей.
В последнее время очень много сообщений о терактах и вообще тревожных новостей. Как вы считаете, надо ли отгораживаться от этого или пропускать через себя?
Я думаю, что каждому человеку, сделавшему внутри себя европейский выбор, нужно чётко понимать, что Третья мировая война уже началась и идёт между стареющей Европой и новым исламским миром. Можно думать, что мы пока далеки от передового края, но это иллюзия. Достаточно набрать в Google ключевые слова: ИГИЛ, Харьков, СБУ, террористы.
Это не классическая война, которую мы знаем по книжкам и кино. Если говорить с точки зрения психологии, это война, в которой стороны стараются уничтожить друг друга психически ещё до момента непосредственного боевого столкновения. В этом смысле террор со всеми своими разновидностями — эффективнейшее оружие. Что мы можем противопоставить информационному террору? Только одно, как на войне: постоянное внимание и отработанные навыки поведения. Для этого от пропаганды надо уйти в область повышения объёма необходимых научных (я подчеркиваю это!) знаний и развития самостоятельного критического мышления.
Рассуждая о работе СМИ, вы как-то говорили, что противостоять пропаганде пропагандой нельзя, нужно делать качественный продукт и, более того, — использовать телевидение как инструмент в решении проблем людей.
Я считаю, что у нас вообще в Украине отсутствует адекватная информационная политика. Идёт информационная война, мы в этой войне проигрываем по всем фронтам. Потому что она базируется на чисто советском подходе тотального запрета и очернения, как будто потребитель информации сам не в силах разобраться, что ему пить, есть, носить, читать, смотреть и слушать. В эпоху Интернета это просто смешно и опасно, так как формирует граждан, не способных самостоятельно мыслить, поэтому передающих это право государственному аппарату. Психологический ресурс, к которому постоянно апеллирует государство — это прошлое со всей его милой архаикой (казаки, вышиванка, хрущи над вишнями гудуть). Мне кажется более умным и эффективным строить современный качественный продукт, как это делают «Океан Эльзы», Жадан, Бабкин, Подервянский и т.д., который объединяет людей с разными политическими взглядами внутри Украины и вызывает интерес во всем мире.
Почему они не освещаются так, как некоторые другие известные личности?
Я думаю, потому что это люди, которые имеют свою точку зрения и возможность не зависеть от государства или владельцев СМИ. К сожалению, местечково понимаемый патриотизм привёл к тому, что произошло уравнивание мышления и гражданской позиции. Поэтому СМИ заполнены различными посредственностями с благими намерениями, которые известно куда ведут. Зато они говорят правильные идеологические клише. У нас в городе, который славится своей наукой и образованием, огромное количество умных людей, которые славны своими достижениями. Но никто из журналистов ими не интересуется, не спрашивает их мыслей по поводу проекта будущего нашего города и страны или моральной (не юридической) оценки, например, так называемой мусорной люстрации.
Поймите, я не считаю, что пресса и телевидение оболванивают людей. Как и Интернет. Это как море — вы забрасываете сеть, если правильно это делаете, то вытаскиваете рыбу, если неправильно, то вытаскиваете старый сапог или всякую дрянь. Я не думаю, что в СМИ работают одни злодеи, нацеленные показывать негатив и только плохих людей. Просто если СМИ не будут обслуживать интересы владельцев или имеющийся в обществе запрос, они не смогут существовать. А в обществе сегодня ещё не сформировался запрос на сложных людей. Поэтому герои нашего времени такие, какие есть. Мы сами их выбираем, выбирая СМИ.
В городе достаточно, как бы это сказать, «перепатриотических» настроений. Мне кажется, нет такого костяка, который мог бы стать в этом смысле моральным авторитетом.
Я с огромным уважением отношусь к тем людям, которые имеют достоинство и смелость защищать не только свои эгоистические, но и общие интересы, иногда ценой собственной жизни и здоровья. Но когда такая защита начинает давать исключительное право нарушать закон, я сразу вспоминаю Оруэлла с его «Скотным двором» и лозунгом «Все животные равны, но некоторые — равнее».
Избыток энергии и пылкость чувств ещё не гарантируют мудрость, достаточно вспомнить те безумия, которые творят влюблённые. Авторитет, тем более моральный, не завоевывают, а заслуживают. Часто он становится результатом осознания, раскаяния и выводов из сделанных в жизни ошибок. Скажите, вы много слышали от патриотических сил признаний в ошибках? А теперь вспомните, сколько раз разные радикалы и не очень чуть-чуть изменяли закон под себя? Как говорил Фрейд, цивилизация началась тогда, когда одна обезьяна, вместо того, чтобы бросить камень в другую, воспользовалась словом. Вот как только мы перестанем целится друга в друга и перейдем к диалогу относительно нашего будущего, возникнут условия для появления моральных авторитетов.
А по поводу активистов?
У нас хорошие гражданские активисты те, кто не светятся — работают в госпиталях, возят вещи на передовую. Есть активизм по зову сердца, а есть активизм как профессия. Последние просто торгуют собой. Эти люди быстро поняли, что, если назваться гражданским активистом, можно добиться множества преференций. Раз ты гражданский активист — тебе всё позволено. Мое мнение здесь традиционно христианское: пусть правая рука не ведает, что творит левая, то есть если есть такая нравственная потребность — следуй ей, но не используй в карьерных или финансовых интересах.
Есть мнение, что из-за большого количества переселенцев, общество поменялось.
Общество поменялось в целом, а связь пугающих изменений с «инородцами» — давний психологический механизм. Мне кажется, что это очередная «пугалка», что «понаехали» здесь донецкие и луганские. Одни говорят, что в транспорте теперь по-другому пахнет, другие говорят: вот посмотрите, одни хмурые лица. Ещё говорят, стало блатных много на улицах.
Машины донецкие, говорят, чаще нарушают, подрезают!
У нас и до их появления подрезали.
То есть, это такой поиск виноватого?
Конечно. В психологии это называется «стигматизация» — приписывание определённым социальным группам тех или иных признаков. У нас так стигматизируются психически больные — если ты психически болен, то ты социально опасен. Если ты гомосексуалист, значит, разрушаешь традиционные ценности. Женщины неполноценны, блондинки — тупые.
Зачем это людям?
Ещё у древних евреев была идея «козла отпущения». Должен быть кто-то, кто виноват, когда наши представления не совпадают с реальностью. У каждого есть идеальные представления о реальности.
Волонтёры иногда говорят, что есть часть переселенцев, которые становятся зависимы от благотворительной помощи, международных организаций.
Это нормально. Современное украинское общество во многом инфантильно. У нас все ищут, что кто-то что-то им даст. За исключением гражданских активистов и волонтёров, никто не хочет взять и сделать. Скажу вам по опыту собственной лестничной клетки. Я живу в обычном старом доме. Лампочка на лестничной клетке, как и любая лампочка, периодически перегорает. Живут здесь нормальные люди, возрастом за 50-60. Вот они ходят и рассказывают мне, как плохо работает ЖЭК, что надо пойти сказать, чтобы эту лампочку поменяли. Я — не самый хорошо зарабатывающий человек на всей нашей лестничной клетке, просто беру и ввинчиваю эту лампочку. Это преамбула к моему ответу. Знаете, что теперь происходит? Лампочка перегорает — все приходят ко мне. Вместо ЖЭКа теперь я должен ввинчивать. На меня легла эта обязанность. Уже некоторые даже претензии предъявляют. Мол, лампочка не горит уже второй день.
Это плохая позиция, которая касается и патриотов, которые ждут, что общество теперь будет им по гроб жизни благодарно, и переселенцев, которые считают, что они все пострадавшие. Да, действительно нужно и тем, и другим помогать. Но вы начните и сами что-то делать.
После того, как Британия проголосовала за выход из ЕС, я написал пост, что считаю, нам нужно пересмотреть избирательную систему на предмет то, что голосовать, как и в семье, должны люди, которые платят налоги. Ты приносишь деньги в семью, не важно сколько, — ты имеешь право голоса. Можешь сказать: нет, мы не будет покупать эти шторы, а купим новый телевизор. И вы решаете голосованием. А если ты приходишь домой и говоришь только «дай», а потом говоришь, что хочешь телевизор... Это неадекватное поведение. Сначала что-то принеси — и будешь иметь право голоса.
Эээ, что выдумаете по поводу покемонов?
Недавно я на телевидении говорил по поводу акции «Я не боюсь сказать». Я тогда чётко сказал, что выступаю против по одной простой причине. Мы живём во время психических эпидемий. Благодаря Интернету, они сейчас значительно быстрее, чем раньше, охватывают население. Психическая эпидемия — это когда огромное количество людей заражается одной мыслью или эмоцией. Одна из самых относительно лёгких форм этого заболевания — мода, когда люди резко начинают хотеть того, что им в общем-то не нужно и может даже разрушать их жизнь.
Почему я сравнивают игру в покемонов и «Я не боюсь сказать». Здесь тоже женщины ловят мужчин на сексуальном насилии. Вы понимаете, что покемонов в реальной жизни не существует? А часть людей их видит. То же самое касается этой акции. Я согласен, что проблема сексуального насилия у нас ужасна. Я это знаю как судебный эксперт — работал с девушками, женщинами и детьми, которые подвергаются этому насилию. Дело в том, что у нас вообще не сформирована культура отношений между полами.
И вы считаете, что массовое признание вредит?
Я считаю, что массовое признание на самом деле топит в шуме проблему. Оно превращает её в моду, как с покемонами. Кроме того, подобные признания способны ретравматизировать, то есть ещё больше усугубить травму.
Покемоны пройдут?
Вы знаете, всё проходит. Я думаю, что это очередная психическая эпидемия, которая со временем исчерпает свой ресурс и заглохнет. Но эта игра — показатель того, какое количество людей у нас находится вне реальности. У них есть свободное время, чтобы жить в этом выдуманном мире.
Люди часто говорят, что не хватает времени.
Да, они покемонов ищут.
Но покемоны — это весело, разве нет?
Весело? Возможно. Но разве это единственный показатель качества жизни? Скажите, что останется от поколения покемонов? Селфи и записи с камер, как они ловят покемонов.
Ну вот ещё и селфи. Это проблема? Такое самолюбование.
Это попытка имитировать жизнь. Убедить всех, в том числе и себя, как классно я живу. Это как с оргазмом. Можно испытывать оргазм по-настоящему, а можно имитировать оргазм. Вот селфи — это имитация оргазма, когда вы говорите: «О, как мне сейчас классно». Вы не испытываете, а показываете. А потом выкладываете в социальную сеть и смотрите, сколько «лайкнуло».
И что делать?
Первое, что нужно делать, это жить в реальности. А самая явная реальность — наше тело. Для этого своё тело нужно физически нагружать. Когда вы побегаете, попрыгаете, поотжимаетесь, вы чувствуете себя в теле. Чем больше вы занимаетесь, тем меньше у вас будет мыслей о покемонах. Потому что вы в реальности. Вы чувствуете своё тело и его потребности.
Второе — отличать факты от иллюзий. А для того, чтобы знать, что такое факты, надо много читать и всю жизнь учиться мыслить.
И, в-третьих, уметь любить и быть любимым. Это касается не только других людей, но и работы, окружающего мира, идей.
Заглавная иллюстрация: постер рекламного агентства Slava из проекта «Занимайся чтением».
