Между тем, бронзовая Людмила Гурченко до сих пор стоит в мастерской скульптора - скульптура готова, но главный архитектор города утверждает: проект должен еще пройти архитектурный и градостроительный советы. Кроме того, нет окончательного решения, где должна стоять скульптура.
Михаил Добкин, городской голова (26 июля 2006 года): «Эта идея принадлежит Александру Борисовичу Фельдману, он автор идеи, он разрабатывал данный проект. Мое участие в данном проекте заключалось только лишь том, что автору данной композиции, - я не хочу называть это скульптурой, - данной композиции, памятному знаку - это не памятник, - этой памятный знак Людмиле Гурченко, - я передавал фотографии из своего семейного альбома».
Из открытого письма Людмилы Гурченко землякам-харьковчанам:
«На многочисленные звонки газет, ТВ и радио о том, ЧТО я чувствую, что думаю, что могу сказать про памятник... «А может, Вы хотели, чтобы Вас изобразили птицей в полете?» - просто не знала, что и отвечать...
Я сразу отказалась от такого подарка. Подарка, очевидно, к моему юбилею, потому что был звонок: «Харьковчане хотят Вам сделать подарок!» Разве о подарке расспрашивают или нужно согласие? Подарок просто дарят. Или НЕ дарят.
Но я не просто так отказалась. С Харьковом, моим родным городом, давно сложились ох какие не простые отношения.
Взрыв-успех «Карнавальной ночи»! Кто такая?! Откуда? Да какая-то выскочка с Клочковской. «Выскочка»! У меня еще не было панциря для защиты и обороны. Я была просто убита...
А потом уж пошли настоящие неприятности. Министр культуры сказал: «Фамилии такой не будет, сотрем в порошок!» И стерли. Но кому скажешь об истинных причинах такого уничтожения. Это были совсем другие годы. Нужно было помалкивать. И я не пошла ни на какие компромиссы с совестью. Это не мое.
И вот тут-то я от родного города получила сполна. Десятки писем: «Как Вы смели! Вы опозорили наш город!» В Харькове я не была более 13-ти лет.
И вдруг все это, вроде забытое, забальзамированное в памяти навсегда, в одно мгновение всколыхнулось, и я четко сказала: «Никаких памятников. Пожалуйста, прошу вас». Интуиция подсказала мне - не к добру все это. И она не ошиблась.
Снова звонок. «Мы хотим сделать аллею наших славных харьковчан. Неужели Вы против?» К интуиции не прислушалась и дала слабинку. Если среди «наших славных»...
Я не знаю, чья это идея с памятником, но мне очень стыдно, что все так неприлично обернулось».
Сейфаддин Гурбанов, скульптор (13 сентября 2006 года) «Я позвонил. Извинился. Говорю, я не успеваю, у меня немножко затягивается работа».
Сергей Чечельницкий, главный архитектор города (14 сентября 2006 года) «Сейчас, к сожалению, произошло задом наперед. Хороший, талантливый человек, там скульптор решил сам, сделал памятник, предложил место, ну как-то чуть-чуть, мне аж жалко».
Из открытого письма Людмилы Гурченко землякам-харьковчанам:
«...Меняются поколения, и молодым людям можно всего этого не понять. В девяностых годах харьковчане избрали меня почетным гражданином родного города. Я была счастлива. Я думала: «Ну что ж, прошло то время, настало другое». Нет, не настало.
Я обращаюсь к властям города, которые сейчас у власти: не ставить мне никаких памятников - ни при жизни, ни после.
А мой родной город пусть останется в книжках. Город, с которым я вместе пережила войну, двойную оккупацию, с которым вместе поднималась и возрождалась. Город, где на улице Клочковской в полуподвале рождалась и крепла мечта быть актрисой.
Прощай, любимый город».
Полный текст письма опубликовала газета «Труд» в №156 от 26 августа.
