Мир затаил дыхание. Мир слушал
Меня устраивал мой папа, столяр. Но не хотеть быть дочкой космонавта было позором в школе номер пять.
—Ма, а что такое День космонавтики?
— Это профессиональный праздник космонавтов, — я обычно сама восхищаюсь собственными блестящими ответами на детские вопросы. Но, как правило, мою шестилетнюю дочь они не впечатляют.
— Космонавты живут в Космонавтике?
— Нет.
— А где?
— Космонавт — это профессия. Эти люди летают в космос. Летчики на самолетах, а космонавты на ракетах. Неужели вам в садике этого не рассказывали?!
— Нет. Сказали только взять три гривны, потому что на День космонавтики мы пойдем в планетарий.
Двенадцатое апреля — мой личный праздник. День воспоминаний и просмотра школьных альбомов с черно белыми фотографиями.
Далекие звезды в небе горят,
Зовут они в гости умных ребят.
Собраться в дорогу
недолго для нас,
И вот мы к полету готовы сейчас.
Скомандует диктор:
“Внимание —взлет!”
И наша ракета помчится вперед.
Прощально мигнут и растают вдали
Огни золотые любимой Земли.
Хотим мы с тобой
подружиться, Луна.
Чтоб ты не скучала
все время одна.
В нашей, обыкновенной советской школе, День космонавтики был абсолютно красным днем календаря. Мне даже кажется чуть краснее, чем в других обыкновенных советских школах. Каждый год, накануне двенадцатого апреля, бессменный учитель труда Иван Степанович приколачивал к фасаду здания один и тот же пожухлый плакат: “Наша школа гордится тобой, Гагарин”. Причем недалеко находилось еще несколько школ, но Гагариным гордилась только наша. Возникало ощущение причастности.
В этот день, как правило, был всего один урок — тематический. И праздник. Каждый класс должен был выразить гордость Гагариным на сцене актового зала. Театрализованные действа, из года в год сильно не менялись. Сценарии передавались из поколения в поколение вместе с костюмами и нотами.
Начальная школа. Я почему то была ракетой. Меня обернули в кусок ватмана, и на лбу написали “Союз”. Праздник шел около часа. Было скучно стоять просто так (у ракеты не было текста) и я подсказывала слова Гагарину через иллюминатор. Роль первого в мире космонавта играл отличник Саша Никитин, и все дети ему завидовали. Даже девочки. От возложенной на него ответственности он сильно нервничал и все время забывал текст. Я за время репетиций выучила наизусть все тексты и помню их до сих пор.
Ведущей была географичка старших классов:
“С давних времен загадочный мир планет и звезд притягивал к себе внимание людей, манил их своей таинственностью и красотой. Раньше, давным-давно, когда люди только начинали узнавать Землю, они представляли ее перевернутой чашей, которая покоится на трех гигантских слонах, важно стоящих на панцире огромной черепахи. Эта чудо-черепаха плавает в море-океане, а весь мир накрыт хрустальным куполом неба со множеством сверкающих звезд.
С тех пор прошло несколько тысяч лет. На нашей Земле выросло много поколений добрых и умных людей”.
(В конце этого спича я всегда хотела задать вопрос, сколько за это же время выросло недобрых и не очень умных? Но я стеснялась.)
Я произнесла этот монолог современной шестилетней девочке, которая рисует только в Рaint, а пишет исключительно в Word.
— Это из Гарри Поттера? — спросила она.
Иногда детские вопросы ставят меня в тупик. Однажды я вела дочь в детский сад и она сказала:
— Мам, Лидия Васильевна учит прикрывать рот рукой, когда кашляешь.
— Правильно, — поддержала я воспитателя, — чтобы не заразить других детей.
— Так вот у меня вопрос, — на полном серьезе продолжила трехлетняя девочка, — когда пукаешь надо попу прикрывать?
Про Гарри Поттера, мы, советские дети “і гадки не мали”. Зато отлично знали, кто такие Константин Эдуардович Циолковский и Сергей Павлович Королев. “Эти два человека положили начало освоению космоса”. Фраза — как устойчивое словосочетание. Я могу не помнить год рождения родителей, но это…!
И конечно, Юрий Гагарин. Когда он сказал “Поехали!” и махнул рукой, мне было минус двенадцать.
Но где то до плюс двенадцати не мечтать о космосе было не прилично.
Не попросив подмог ни у кого,
Самавосстав из пепла и из праха,
Моя страна, не знающая страха,
Шлет в космос ныне сына своего.
Мир затаил дыхание. Мир слушал.
Его, летевшего над странами.
И люди, в этих странах повторяли:
“Гагарин”,“Юрий”, “СССР”.
Моя подружка Танечка играла радио:
“Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза! Московское время — 10 часов 2 минуты. Передаем сообщение ТАСС о первом в мире полете человека в космическое пространство”.
Я завидовала ей больше, чем Гагарину. Космонавт мне не светил по половой принадлежности. А“радио” по важности было следующим за Гагариным. Но я была ракетой.
Мой выход, в смысле вылет, был финальным. Когда загремит “Широка страна моя родная” и родители в зале заплачут, я должна буду выбежать со сцены, оббежать весь зрительный зал и “вылететь” вон через двери. Гениальная режиссерская задумка, — такое себе создание эффекта присутствия — в тот день стоила мне переоценки ценностей, испорченной репутации и суицидальных мыслей.
Я упала. Грохнулась шумно и классически растянулась между вторым и пятым рядом… “Мир затаил дыхание. Мир слушал”.
Я бы сказала —мир перевернулся!
— Доченька, а ты знаешь, кто такой Гагарин? (А ты Ленина видел? —
напрашивается).
— Нет.
“12 апреля 1961 года в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник “Восток” с человеком на борту. Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника “Восток” является гражданин Советского Союза летчик Гагарин Юрий Алексеевич”.
Географичка произносила это с таким восторгом, что долгое время мне казалось, Юрий Алексеевич ее отец.
Мы гордились. Гордились по настоящему. Тем, что мы — советские дети, ГРАЖДАНЕ Советского Союза, так же как ГАГАРИН.
В формат этих высоких, по настоящему высоких чувств, совершенно не ложилось банальное падение. Я не просто “Испортила праздник! Финальную часть! Апофеоз! Я надругалась над чувствами советских людей”. Эту фразу парторга школы, Николая Ивановича, я буду помнить всю жизнь.
Я плакала. Плакала горько и безудержно. От позора, стыда и обиды. И конечно оттого, что оскорбила все советское.
Моему падению был посвящен целый классный час. Я стояла у доски и проклинала день, когда согласилась быть ракетой (хотя, кто меня спрашивал). Некоторые дети со мной перестали разговаривать. Помню, очень противоречивые чувства. С одной стороны мне казалось, если бы ГАГАРИН видел, как я раскаиваюсь, он бы обязательно меня простил. С другой, я думала (с ужасом, оттого, что позволяю себе об этом думать) — если бы Гагарин вовсе не летал в космос, не случилось бы этой трагедии в моей жизни.
Драматичности добавляла дыра в районе коленки. Колготки были совсем новенькие. Белые, ажурные, специально купленные по случаю. Я красовалась в них целый день до спектакля, потому что мне было заранее обидно, что за картонным цилиндром ракеты их никто не увидит.
Мне казалось, я предала космос. И больше не имею права не то, что мечтать о звездах, смотреть на небо.
На перемене ком не подошел Женя Карасик, он же Сергей Королев, и угостил яблоком. Женькин дед назывался странным словом диссидент (слышала от родителей) и, наверное, это были гены. Яблоки я не любила, но то съела с удовольствием.
Мама смотрела на меня с укором. Правда, не из за оскорбленного советского народа, а из-за разодранной коленки. Но тогда я этого не понимала. Мне казалось, она никогда не сможет больше мной гордиться. Я поставила клеймо на нашу семью. “Враги”, буквально. Так мне тогда казалось.
За несколько лет до моей “трагедии” в школе было ЧП. Мальчишки на перемене играли в футбол, то есть гоняли по коридору шапку ушанку. Ответственные моменты матча, удар, голи…
На втором этаже, в конце коридора, висела огромная чеканка Владимира Ильича, мяч, то есть шапка, угодил непосредственно в нее. Никто бы и не заметил, стена и стена. Но мимо проходил тот самый Николай Иванович, парторг школы.
Мой час позора меркнет по сравнению с тем, что пережили эти дети. До того, как их исключили(!) из школы. Старшая сестра училась в параллельном классе, и я отлично помню, как к нам домой приходила ее классный руководитель обсудить с родителями это чрезвычайное происшествие. Сестру угораздило ходить с “главным героем” в шахматный кружок и “предателя” она знала лично. Классуха в присутствии родителей учиняла допрос.
— Он отзывался плохо об учителях?
— Нет.
— Еще о ком то?
— Нет.
Я сидела в соседней комнате и хранила страшную тайну. Он был у нас дома! Заходил! И даже пил чай!
Мне было тогда столько же, сколько сейчас дочери. Самое потрясающее — она не боится взрослых. Это не хамство или неуважение. Это другое. “Закройте, пожалуйста, форточку, мне дует”. Вежливо? Вполне. Я рада, что она может это произнести. Думаю, в ее возрасте, я бы скорее покрылась инеем, чем позволила бы себе намекнуть на собственную некомфорт¬ность. Или дует всем, или никому.
Географичка: Космонавт, не забудь...
Дети: Во Вселенную держишь путь.
Географичка: Главным правилом у нас...
Дети: Выполнять любой приказ!
Географичка: Космонавтом хочешь стать...
Дети: Должен много, много знать.
Географичка: Любой космический маршрут...
Дети: Открыт для тех, кто любит труд.
Географичка: Только дружных звездолет...
Дети: Может взять с собой в полет.
Географичка: Главным правилом у нас...
Дети: Выполнять любой приказ!
Я очень надеялась, что спустя год, к следующему празднику, мне доверят хотя бы рисовать декорации. Но осенью умер Брежнев, а с ним и помпезное празднование Дня космонавтики.
Ни в коем случае не хотела показаться неуважительной к людям этой редкой профессии, а также ко всем тем, кто к ним себя относит. И совершенно искренне от всей(широкой постсоветской) души поздравляю всех с праздником.
Р.S. Ночь почти не спала. Снился Николай Иванович. Почему то в противогазе. Он вычитывал меня в учительской. Сюжета не помню, но вернулись ощущения. Утром в детской на рабочем столе компьютера висела записка восемнадцатым шрифтом (это аналог корявого детского почерка).
МАМА НЕЗАБУТЬ ТРИ ГРИВНЫ НА ДЕНЬ КОСМАНАФТИКИ!